Мать поручила ему младших, он за них в ответе, вот и…

Для Лусии сейчас лучше всего выплакаться, а Родригу плохо себя чувствует, если к делу не приставлен. Пусть приглядит за сестренкой.

А где у нас Эрико?

Эрико Луис не поймал. Братец уже успел сбежать из дома, и хотелось бы знать – куда.

Дверь спальни матери была заперта, оттуда слышались молитвы, и Луис узнал голос отца. Вот уж верно, как припечет, так и Ардену взмолишься.

А ему-то что делать?

Луис вошел в свои покои, уверенно достал шкатулку, коснулся перстня.

Потом надел его на средний палец левой руки.

Перстень пришелся настолько впору, что и снимать не захотелось. Но – надо. Ни к чему такое видеть.

Синий кристалл согревал пальцы теплом, искрился и переливался в свете свечей. Луис погладил его кончиками пальцев.

Уютно, спокойно…

И взялся за бумаги.

Всего несколько листков, а сколько можно вложить в сухие короткие строчки?

Луис читал, и перед ним возникали картины.

Он, словно наяву, видел последнего Морского короля.

Видел – и искренне сочувствовал мужчине.

Кровь королей – это серьезно. Не каждая женщина сможет выносить ребенка от короля. Более того, не всякий ребенок получится здоровым. Чаще всего Короли подбирали себе пару из герцогского рода, но иногда, когда родовые связи становились слишком тесными, приходилось разбавлять кровь.

А вот бастардов у Королей почти не было.

Не выживали почему-то….

Но – любовь.

Последний Король полюбил еще в юности. Девушка была прекрасна, как ожившая мечта. Золотые локоны, глубокая морская синева глаз, нежная улыбка, фигура, достойная Мелионы… Могла ли она отказать королю?

Если и могла, то не захотела. И – забеременела.

О причинах, по которым первенец Короля родился бастардом, было сказано очень сухо, Луис так ничего и нее понял. Король куда-то удалился.

Куда?

Зачем?

Не сказано. Просто девушка не подозревала о своей беременности, а когда узнала, не могла сказать Королю. Сына она родила, а сама умерла родами.

Его величество признал первенца, дал ему земли, титул герцога Дион, и стал воспитывать малыша. И совершил главную ошибку.

Спустя несколько лет его величество женился, кстати – на девушке из рода Карст. У них родилось несколько детей, все были довольны, все счастливы, кроме герцога Дион.

Первенца.

Любимца.

Незаконного сына, который не мог наследовать трон, пусть даже других наследников не останется. Закон в этом отношении был ирионовски строг. Незаконным – только деньги, если отец соизволит их выделить. Но трон – не место для ублюдков.

На листках было кратко сказано, что юный Дион не поладил с мачехой, что Элоиза Карст умерла в возрасте тридцати пяти лет, оставив малолетних детей, что сыновья и дочери Короля погибали один за другим, а Дион заключил союз с Атреем и собирался занять трон.

Такие простые строчки, но Луис видел за ними совсем другое.

Видел красавицу с королевским венцом в волосах, которая отвешивает пощечину юноше и шипит: 'ублюдок!'. Видел, каким гневом и обидой вспыхивают его глаза.

Видел того же юношу, но уже повзрослевшего, вливающего яд в кубок королевы…

Видел, как один за другим умирали дети короля.

Старший сын утонул, купаясь в море с братом. Младшему кто-то влил в вино тот же яд. Что и его матери. Одна из дочерей родилась безумной, но такое бывало, вторая была убита мужем в момент измены (и стоит ли спрашивать, кто нашел любовника, и кто подсказал ревнивцу нужный момент?), третья просто пропала невесть куда, не оставив ничего, кроме одежды на берегу моря…

Но передавать трон бастарду его величество все равно не захотел. Кровь, да не та?

Решительно не та.