Она моргнула, и словно штора опустилась на ее лицо, убрав все это сияние и снова превратив ее в высокую, довольно заурядную молодую женщину в зеленой футболке с эмблемой «Клипперс» и белом кухонном переднике.

— С тобой все в порядке? — озабоченно спросила она.

Руки его были исцарапаны в кровь. Губа разбита. Резкая боль пронзала голову. Но, поддерживаемый силой, пронесшейся через него, — удивлением от нее, ощущением ее правильности, — он почти не замечал этого.

— Ты видела… Ты почувствовала это? — настойчиво спросил он.

Он вскочил на ноги, и она сделала шаг назад, отступила в тень, в себя. Ее ресницы опустились, словно занавеска, задернувшаяся за ставнями.

— Я рада, что с тобой все нормально, — сказала она.

Как будто земля только что не качнулась на своей оси. Как будто вообще ничего не произошло.

Как будто ничего не произошло…

Страх ранил его больнее, чем впившийся в ладони гравий.

Он резко повернул голову и осмотрел здание.

Есть! От облегчения он даже вздрогнул. Защитная метка, глубоко впечатавшаяся в кирпичную кладку. Знак силы появился на восточном углу фундамента. Он будет привлекать могущество моря, земли и восходящего солнца.

Несмотря на то что он сам поместил его здесь, выгравировал соединяющиеся спирали своим желанием и своим даром, при виде его у Дилана перехватило дыхание.

Он обернулся и взглянул на сестру.

Она неопределенно улыбнулась и повернулась, чтобы уйти. Под влиянием непонятного для себя порыва он окликнул ее:

— Люси!

Она нерешительно остановилась в дверях с таким видом, будто оказалась здесь совершенно случайно. В его голове всплыли слова Реджины.

— Я… — Он запнулся.

Нужен тебе? Дурацкий вопрос.

В свое время он увел от нее мать. Для чего, скажите, он может быть нужен ей теперь?

— Можно мне остаться у вас ненадолго?

Она моргнула.

— Остаться?

— У вас в доме, — сказал он, чувствуя себя полным идиотом.

— Это не мой дом. И не мне решать.

— Если ты хочешь, чтобы я спросил… у него, я спрошу. Но ты не будешь возражать?

— Я возражать не буду. Но я не это имела в виду. Решать тебе. — Люси улыбнулась ему странно знакомой, горькой, кроткой улыбкой, превратившей ее лицо из заурядного в удивительно притягательное. — Это всегда зависело только от тебя самого.

Реджина хмурилась, накладывая мазь с антибиотиком из аптечки первой помощи на царапины Дилана. Он сидел на табурете у стойки в общем зале, чтобы не мешать подготовке к открытию ресторана, которая шла на кухне. Чтобы нанести мазь на ссадину у него на щеке, ей пришлось встать у него между ногами. Когда она мазнула у него над глазом, он дернулся.

Она сочувственно поморщилась.

— Не знаю, как можно было это сделать, — проворчала она.

В ответ он глупо ухмыльнулся, отчего ее сердце екнуло.

— Я тоже.

— Ты говоришь так, будто жутко доволен собой.

— Так оно и есть. — Он подождал, пока она обратит внимание на то, что он говорит, пока их глаза встретятся. — Я поставил защиту на здание.

— Ты… — Понимание, облегчение, благодарность — все охватило ее одновременно. — Вау! Это… прекрасно.

— Не думал, что у меня получится, — признался он.

Сердце ее сжалось от болезненной неуверенности, прозвучавшей в его голосе. Она легонько прикоснулась к нему и, не в силах справиться с собой, задержала пальцы на нежной коже под его глазом.

— Что ж, ты сделал это.