— Да, — кивнул Меллинг. — А если вдуматься, так и вообще почти все. Ты, Сергей, если честно, мне очень сильно напомнил меня в молодости.

— Ну а как же, — усмехнулся Полундра. — Все моряки немного родственники. Особенно военные. Не знаю, доживу ли я до старости, но если да, то хотел бы я в восемьдесят лет быть таким, как ты.

Полундра говорил вполне искренне. Он всегда в глубине души считал, что как бы ни собачились политики, какими бы словами ни называли друг друга официальные идеологи обеих сторон, простые люди всегда должны понимать друг друга. И помогать… если получится. У них с Джейком получилось — вот и отлично.

Меллинг тем временем вытащил из кармана фляжку виски, приложился.

— Хочешь? — он протянул сосуд Полундре.

— А как же. У нас говорят, — Полундра напрягся, стараясь поточнее перевести на английский поговорку:

— На халяву и уксус сладкий.

Полундра глотнул виски, поморщился:

— Настоящее?

— В магазине сказали, что да. Но я как попробовал, сразу понял — наврали. Надо было вашей водки купить, а то обидно даже — был в России и водки не попробовал.

— Что, ее у вас купить нельзя? — удивился Полундра.

— Можно. Такую же настоящую, как у вас виски.

— Ну, точно, все одинаковое, — засмеялся Полундра. — Даже такие мелочи. Кстати, Джейк, — спецназовец приложил ладонь козырьком ко лбу, — это не твой ли вертолет летит? Посмотри-ка, ты говорил, у тебя дальнозоркость.

— Точно, он, — кивнул Меллинг, посмотрев в указанном направлении.

Вертолет приземлился через десять минут. Из кабины выглянул пилот в форме Береговой охраны США и приглашающе махнул Меллингу рукой.

— Ну что, удачи тебе, Сергей, — сказал американец.

— Тебе тоже, Джейк. И спасибо. Если бы не ты, мы бы так и не раскусили японцев, пока не стало бы слишком поздно.

— Зато как их остановить, придумал ты. Один бы я ничего не сделал.

Полундра не стал спорить — ложная скромность ему никогда не была свойственна. Вместо этого он слегка улыбнулся краешками губ и спросил:

— Интересно, мы еще когда-нибудь встретимся?

— Не исключено, — ответил Меллинг.

Они обменялись крепким рукопожатием, и американец пошел к вертолету. А Полундра, не дожидаясь, когда тот взлетит, развернулся и двинулся к поселку.

Он не любил смотреть вслед уходящим — считал это плохой приметой.

— Ура! — на лице мгновенно проснувшегося мальчишки заиграла радостная улыбка. — Пошли скорее! — он вскочил с кресла.

Женщина взяла его за руку и повела через подземный переход к восьмому пути, именно на него, как только что объявил диктор, сейчас прибудет московский поезд.

— Андрюша, шарф завяжи! — сказала женщина, когда они с сыном вышли на перрон. Она знала, что северная осень коварна — вроде и не очень холодно, а простудиться ребенку легче легкого. Еще не хватало ему отца больным встретить.

— Мне не холодно!

— Завяжи, я тебе говорю!

— А папа говорил, что мне нужно закаляться!

— Закаляться надо дома, как положено, а не на вокзале без шарфа ходить. Кто сегодня душ холодный принимать отказался?

Мальчишка насупился:

— Ты только папе не говори, ладно?

— Не скажу, если пообещаешь, что это последний раз.

— Ладно… Обещаю.