Раскрытая ладонь ударила в ухо. Я дернулся.

— Так лучше слышно? — поинтересовался Пояс.

— Слышно хуже, — ответил я.

Удар по второму уху.

«А так?» — Я догадался по его губам.

— Совсем не слышно.

— Хорошо, — подбодрил меня Пояс. — Так где же она?

— Я не знаю.

Надо было еще чего-нибудь добавить, но я обалдел от звона в ушах и упустил момент.

Пояс захватил воротник моей куртки с двух сторон и, упираясь мне в кадык, начал медленно сводить кулаки.

— Не знаешь? А номер части знаешь? Фамилию командира полка? Сколько у вас танков?

Моё горло превратилось в тоненький капиллярчик, в котором к тому же застрял кашель. Пояс ослабил хватку. Я судорожно схватил воздух, и всё повторилось снова, и ещё, и ещё. Я выгибался дугой, пытаясь выдернуть руки из «браслетов», комната плыла, вертелась, вспыхивала и гасла. Было вроде бы и не больно, но как-то очень отвратительно. Наверное, так же чувствовал себя Никитич, когда я лил водку на землю.

Я сидел, пытаясь отдышаться. Слёзы градом лились из глаз, хрип, свист и кашель рвали горло. Любопытная четверка чаевничала на кухне.

— Эй ты, окунь, чего-нибудь узнал? — крикнул Сом.

Сравнение меня развеселило, и я дважды гавкнул.

— Смотри-ка, вспомнил что-то смешное. Пойду узнаю. — Это был непоседливый Пояс.

— Хватит, Пояс. Толич же сказал: его подождать. Он и так сейчас нервный: — А вот это уже Чарик. Славный парень.

— Кстати, Стас, давай собирайся. Пора ехать за шефом.

— Я тогда пойду пока, рухну. — Пояс прошёл мимо меня, открывая дверь смежной комнаты.

— Чарик, шеф приедет — пнешь?

— Я пну, — прошелестел я.

Пояс подошёл.

— Ты не подслушивай. Ты доживи, пинатель. — И шарахнул мне по обоим ушам сразу. Потом он ушел в комнату и рухнул.

Стас с Сомом ушли. На улице завелась и отъехала машина. Чарик курил на кухне.

Мне вроде надо было что-то обдумать, но мешал звон в ушах, да и вообще вся эта чушь не поддавалась логическому осмыслению. Одно я знал точно: это еще цветочки.

Сом запер входную дверь, появился в комнате и рассеянно оглядел меня, скрючившегося на стуле. Вспомнил:

— Ты кого назвал террористом, гаденыш?

Сом сгрёб меня за шиворот. Я напрягся и почувствовал какую-то степень свободы в руках. Сом душить меня не стал, а просто двинул локтем по челюсти. Не сильно, но чувствительно.

Я елозил руками за спиной. Кажется, планки внизу отошли от спинки стула вместе с гвоздями, когда мной занимался Пояс.

Сом, удовлетворенный, отошёл. Ему не спалось, не курилось — он маялся.

Я осторожно манипулировал непослушными пальцами, освобождал цепочку наручников. Надо только дождаться удобного момента.

Сом заглянул в спальню, задумчиво посмотрел на спящего Пояса.

— Иди, сделай это, — не удержался я. — Я никому не скажу, не бойся.

Пока Сом обдумывал мое предложение, я успел проклясть свой язык, сверчка и Алекса. Наконец Сом понял, исказился яростью и двинулся ко мне, отводя руку.

— Ну, всё, тебе быстрец, ублюдок!

Конечно, он не ожидал, что я встану со стула, да еще до того, как его кулак завершит траекторию, поэтому успел дважды удариться очень уязвимым местом о мое затекшее, но быстрое колено. Я завершил серию ударом головой в смявшееся губкой лицо, и Сом шумно завалился на пол.

В спальне громыхнул Пояс, кинулся из кухни Чарик. Я зацепил стул ногой и с усилием швырнул его к кухонной двери. Чарик подпрыгнул почти успешно, но стул, кувыркаясь, ударил его ножкой по коленной чашечке, и Чарик растянулся в коридоре, саданув лбом в дверь туалета.