Изменить размер шрифта - +

Но «ревизор» тотчас внес поправку:

— Какой я чиновник? Да еще высокопоставленный? Я самый обыкновенный гражданин. И в соответствии с правом, данным конституцией каждому гражданину…

Он умолк, и тут Плешивый Мыстык с явным недоверием протянул: «Ого-о-о…», что, видимо, означало: «Расскажи своей бабушке!» После этого жандармы еще больше уверились в том, что перед ними действительно важный чиновник, а не какая-нибудь мелкая сошка.

— Жандармы, бейим, свои люди, — сказал Плешивый Мыстык. — А губернатора после вашей ревизии убрали. Однако он не в убытке: здорово заработал на всяких махинациях…

«Ревизор» не удостоил извозчика ответом. Не посмотрел и на жандармов, пяливших на него глаза. Он и без того прекрасно понимал, в каком они сейчас смятении. Он почти забыл о куреве, уже не так тревожился о матери, оставшейся на попечении «жены паскуды», и, казалось, обрел былую представительность.

Жандармы пошептались, затем один из них сказал:

— Дети ошибаются, родители прощают.

«Ревизор» напыжился:

— Что ты хочешь этим сказать?

— В поезде мы освободили вас от наручников. А ведь это нарушение!

— Ну и что дальше?

— Простите нас… Мне до увольнения осталось всего три месяца.

— А мне — пять.

— У нас семьи, дети.

— Я, правда, не женат. Но отец у меня старик, нетрудоспособный.

— Ждут не дождутся, когда мы закончим службу…

Тут вмешался Плешивый Мыстык:

— Да вы поглядите на бея-эфенди! Ну разве есть еще человек с таким добрым сердцем? Так что вы должны обходиться с ним хорошо. Главная его забота — проверять государственных чиновников, в первую очередь губернаторов. Но бей-эфенди никогда не забывает о бедных людях. Он великодушен и не станет на вас жаловаться. Верно, бей-эфенди?

«Ревизор» ничего не ответил, лишь усмехнулся в усы, зная, что такая усмешка красноречивее любого ответа. К тому же он чувствовал, что жандармы сидят будто на раскаленных угольях. Окинув их строгим взглядом, он решительно заявил:

— Впредь прошу неукоснительно выполнять приказы начальства! Надеюсь, вам ясно?

— Так точно, бейим!

— Благодарим!

— И я вам выношу благодарность. Вы — надежда нашей отчизны, первейшие стражи порядка и безопасности. Трудно переоценить возложенную на вас ответственность. Существующим порядком родина обязана всем жандармам вообще и лично вам в частности. Ни на миг не забывайте этого сами, да и товарищам растолкуйте их святой долг. Договорились?

От нахлынувших чувств жандармы, словно хмельные, кинулись было целовать «ревизору» руки. Но он воспротивился: в его нынешнем положении Плешивый Мыстык был для него важнее жандармов.

Ну а Мыстык — тот давно был к его услугам.

— А ну, удалые!

 

II

Это был административный центр анатолийского вилайета — с изгаженной лепешками скота и конским пометом проезжей асфальтированной частью улицы, по которой заморенные клячи тащили разбитые фаэтоны, со множеством переплетенных между собой узких улочек, тускло освещенных никогда не протираемыми фонарями; с обветшалыми домами из необожженного кирпича, среди которых кое-где возвышались новые строения; с пугливыми женщинами, неприязненно косившимися на мужчин из-под накинутых на голову чаршафов, и детьми со вспученными животами; с базарной площадью, где чужака определяют с первого взгляда. Не один день томился город в ожидании «ревизора ревизоров».

И вот его привезли. Но удивительно, никто не бросил в него тухлого яйца, помидора, картошки или камня, никто даже словом не обидел.

Быстрый переход