Сохранившиеся корпуса монастыря — дома 11 и 13 — поставлены на государственную охрану как памятники истории.

С Николаевским греческим монастырем связано распространение в России обычая пить кофе.

В своем «Обозрении Москвы» архивист и историк начала XIX века А. Ф. Малиновский, основываясь на воспоминаниях деда и отца, учившихся в Славяно-греко-латинской академии, пишет: «Первый кофейный дом открыт был неподалеку от Греческого монастыря на левой руке, по дороге к Кремлю, в узком переулке. Сыны еллинов после обедни в праздничные дни и по вечерам собирались в построенных там для них двуэтажных храминах и, совещаясь о купеческих делах, пили гретое вино, кофе и курили табак, между тем как одноземный содержатель дома изготавливал съестные блюда, на вкус им привычные. Сборище сие греки называли Еститорион, т. е. местом пирования, но русские скоро исказили иностранное название и начали называть как сию естиаторию, так и другие подобные сему гостиницы истериями, а потом австериями».

В Петербурге подобное заведение открылось позже, но судьба рассудила, что, несмотря на это, кофе стало любимым напитком не москвичей, а петербуржцев, москвичи же предпочитали чай. Это различие нашло свое отражение в поэзии.

Поэт-петербуржец Гаврила Романович Державин писал:

Москвич же Петр Андреевич Вяземский воспевал:

К владениям князя Кантемира примыкал Печатный двор — древнейшая московская типография. Когда-то он действительно представлял собой обширный двор с различными постройками на его территории. Сейчас по всей длине бывшего Печатного двора стоит выходящее фасадом на Никольскую здание, в котором располагается Историко-архивный институт.

На здании института укреплена мемориальная гранитная доска, на которой шрифтом, стилизованным под старославянский, написано: «На этом месте находился Печатный двор, где в 1564 году Иван Федоров напечатал первую русскую книгу».

Об основании в Москве типографии рассказал сам Иван Федоров в послесловии к «Апостолу» — первой напечатанной в ней книге. В нем говорится, что после завоевания Казанского ханства царь Иван Грозный повелел для открываемых в нем церквей покупать на торгу святые книги, но «из них мало оказалось годных», потому что многие были «искажены несведущими и неразумными переписчиками». Тогда царь сказал, что надо эти книги печатать, как делается это «у греков и в Венеции, и в Италии». Его идею поддержал и благословил московский митрополит Макарий, муж ученый и знающий. После этого «царь повелел устроить на средства своей царской казны дом, где производить печатное дело, и, не жалея, давал от своих царских сокровищ делателям — диакону церкви Николы Чудотворца Гостунского Ивану Федорову да Петру Тимофееву Мстиславцу на устройство печатного дела».

В биографии Ивана Федорова много белых пятен, неизвестно, как он стал «делателем печатного дела». История же создания Печатного двора в Москве, в которой говорится, что как только пришла царю мысль печатать книги, сразу же нашлись в Москве мастера-печатники, позволяет предположить, что эта мысль была подсказана ими царю или лично, или через митрополита Макария.

Место для Печатного двора было отведено на Никольской улице. Территория двора была огорожена забором со въездными воротами с улицы, в глубине двора построено каменное здание типографии. Надстроенное и перестроенное, но дошедшее до нашего времени, оно в нижней, сейчас оказавшейся под землей части, сохраняет остатки типографии Ивана Федорова.

^{Книжный знак Ивана Федорова}

В годы опричнины Иван Федоров с его помощником Петром Мстиславцем был обвинен, как рассказывал он сам, «от многих начальников и духовных властей» в ереси и изгнан из России. Печатный двор был разорен.