Через три часа вернулся Пожарский. Ещё через четыре — командир и Черненко. У них получилось добраться до Светочи, но это задало нам только новые вопросы. Были найдены руины города дерханцев. Расы схожей с людской, но с рядом отличий — более низкий рост, серая кожа, атрофированные рога.

На Земле народ дерханцев практически истреблен. Их называли дьявольским отродьём и нещадно убивали — они остались только на территории Вавилона. Естественно, в роли рабов.

Меланис в крови дерханцы не имели, но у них было нечто куда более ценное — магия обмена душ. Жертвоприношения, которые они практиковали, давали бессмертие. Одна смерть дерханца или человека давала другому один год жизни.

Но, правда, этот кровавый ритуал могли проводить только некоторые дерханцы, и Вавилон позаботился, чтобы такие были только у них. Видимо императора Мадира угнетало, что кто-то будет иметь бессмертие кроме него и приближенных ассасинов.

Вечером все кроме командира и Занозы пересекли портал. Хотя «все» это громко сказано — из отряда остался только я, Пожарский и Черненко

— И ради пары черепов да дерханских книг погибли наши товарищи? — возмущался Пожарский глуша очередную стопку горькой. Мы сидели в палатке вместе с Черненко, Осиповым и Голубевым.

— Книги ещё не брались переводить, — ответил Черненко. — Возможно там найдётся ценная для нас информация.

Я выпил очень много. Утопил печаль в алкоголе насколько это было возможно. Это не самый лучший способ, но немного помогло.

Утром, первым же делом, разбудил Осипова и попросил телепортировать меня в Москву. У лейтенанта такой приказ был и без моих просьб, но я решил немного ускорить процесс.

После выпуска из гвардии я так и останусь под командованием Соколиного Глаза. Во всяком случае пока не окончу университет, буду числиться у него в резерве. Ксавьер говорил, что возможно меня в скором времени внедрят на территорию Вавилона, но на этот счёт всё было очень туманно.

Осипов телепортировал меня ровно туда, откуда забирал — на тренировочную площадку гвардии. Я сходил к Щетниковому и доложил о прибытии с задания. Про Алину и Вову он уже был в курсе — майора и ближайших родственников уже оповестили.

Выйдя из тренировочного комплекса, я хотел пойти в общагу, но мне встретился Глеб Синицын.

— Вернулись! — обрадовался он, но сразу тревожно спросил. — А где Алина и Вова?…

— Погибли.

Глеб поднял над головой руки словно хотел закрыться от какого-то громкого звука. На его глазах стали наворачиваться слёзы.

— Женя… — Синицын уже практически рыдал. — Скажи мне, смерть Алины приблизила нас к светлому будущему?

— Я не знаю.

Мой ответ был жестоким, но честным. Я не хотел врать. Возможно надо было сказать что-то обнадёживающие, однако лучше уж будет горькая правда, чем сладкая ложь.

Я положил Глебу руку на плечо, мол крепись.

— Я думал признаться Алине в своих чувствах, когда вы придёте с экспедиции. Буквально замучил Клеща вопросами, нет ли от вас новостей… Переживал, что она просто меня пошлёт. Теперь это кажется таким глупым…

Мне нечего было ответить. Да и вряд ли какое-то слово могло бы утешить Глеба. Я немного постоял рядом и пошёл в сторону метро. Надо было связаться с Ксавьером и написать Кропоткину — пора бы мне уже пробовать новые преобразования.

Когда пришёл в общагу, встретил на своём этаже Юлю.

— Привет, давно тебя не видела. Антон сказал, что тебя отправили на какие-то специальные учения гвардии.

Я посмотрел девушке в глаза. Говорить с Юлей я сейчас точно был не в духе.

— Что-то случилось? — спросила она.

— Будет неправдой ответить «нет», но я не могу ничего тебе рассказать.