Неоднократно в район действия батареи враг сбрасывал листовки, в которых призывал нас за большое вознаграждение сдать новое оружие немецкому командованию.

Мы смеялись над посулами гитлеровцев и продолжали бить врага.

Тогда в район наших действий гитлеровцы выбросили авиационный десант с задачей захватить батарею. Однако и этот трюк не удался. Личным оружием мы перебили десант, а уцелевшая часть его скрылась в Смоленских лесах».

После серии пусков группа инженеров, конструкторов, возглавляемая подполковником Кривошаповым, отбыла в Москву. Военинженеру 2-го ранга Дмитрию Шитову капитан Флёров выдал справку, написанную на бланке с грифом «СССР. НКО. Отдельная артиллерийская батарея». Далее от руки: «15 июля 1941 г. Действующая армия». Настоящим документом удостоверялось, что Шитов и Попов за время пребывания на фронте провели следующую работу: 1) теоретическую подготовку личного состава батареи; 2) практические занятия у автоустановок; 3) непосредственно руководили работой в боевых операциях на фронте. «Указанные товарищи проявили максимум усилий для хорошего овладения материальной частью личным составом батареи». Справку, написанную рукой капитана Флёрова, военный инженер хранил всю жизнь.

Подобные справки командир батареи выписал и другим товарищам, отбывающим в Москву. Подполковнику Кривошапову капитан передал письмо для жены Валентины Трофимовны и сказал: «Можно смело докладывать Верховному главнокомандующему товарищу Сталину, что создано превосходное оружие. Надо думать, отголоски наших залпов дойдут от Орши до Берлина!»

4

И до Москвы, и до Берлина отголоски залпов отдельной батареи дошли очень быстро. Немцы начали настоящую охоту за БМ-13. Для захвата установок были сформированы специальные группы, забрасываемые через линию фронта. Забрасывали агентурных разведчиков. Изучали маршрут движения колонны с секретным оружием.

Через месяц, когда батарея действовала в районе Ельни, к колонне прибился «рыжий грузин». Юркий, любопытный, разговорчивый. Миномётчики сразу приметили: носит карабин, а шомпол от винтовки, длинный… На ногах стоптанные ботинки, обмотки. Стал заглядывать под брезент: что да как… Бойцам сказал, что отстал от своей части, что родом с Кавказа, грузин. А командир взвода боепитания Кузьмин возьми и окликни его: «Гамарджоба!» Но тот даже не оглянулся. И сержант сразу всё понял: рыжие грузины бывают, но ты, парень, не грузин…Рыжего задержали, доставили в штаб дивизии, в Особый отдел. При обыске нашли небольшой фотоаппарат.

В одном из приказов немецкого командования, разосланного в середине августа в войска первого эшелона, говорилось: «Русские имеют автоматическую многоствольную огнемётную пушку. При захвате таких пушек немедленно сообщить…» В другом: «Войска доносят о применении русскими нового вида оружия, стреляющего реактивными снарядами. Из одной установки в течение 3–5 секунд может быть произведено большое количество выстрелов. О каждом появлении этих орудий надлежит доносить командующему химическими войсками при верховном командовании в тот же день».

Немцы поручили отслеживание маршрутов батарей БМ-13 (к тому времени их действовало под Смоленском уже несколько) химикам. И это не случайно. Дело в том, что свой Nebelwetfer они создавали для пуска химических снарядов. И, вполне вероятно, что появление на фронте советской установки для запуска реактивных снарядов большого калибра разбудил в них страх перед химической войной. За каждую захваченную установку немецкое командование обещало своим солдатам и офицерам Железный крест, повышение в чине и отпуск на родину.

Спустя два дня батарея капитана Флёрова мчалась по просёлочной дороге к Рудне. Фронт по периметру Смоленского сражения рвался от перенапряжения. И чудо-оружие, о поразительной мощи которого уже ходили слухи в каждой дивизии, в каждой роте и каждом окопе, направляли туда, где создавалось особенно трудное положение.