— Наверно, — Тадеуш заколебался. — Наверно, такое возможно, если человека что-то держит… Какая-то привязанность.

— Я тоже так думаю, — кивнул Игорь. — Так вот, Гитис Янчаускас не любил Париж.

Тадеуш изумленно поглядел на Игоря.

— Он был литовцем, этот ваш… гэбист?

— Такой же «твой», как и «мой», — ответил Игорь. — Потому что он вошел в твою жизнь, и никуда от этого не денешься.

— Нет! — молодой человек сел, обхватив голову руками. — Я не могу этого пережить… Чтобы мать… при всей её гордости, при всей боли за Польшу… Выходит, она все время невольно предавала отца?.. Не в личном смысле, а… Ну, вы понимаете… Рассказывала этому литовцу о «Солидарности», о жизни польской эмиграции то, что ему не надо было знать?.. И вы расскажете отцу… окончательно опозорите её в его глазах, раструбите всем… если я не сделаю чего-то, что вам надо?

— Мне надо только одно, — сказал Игорь. — Уберечь тебя от глупостей. Я не знаю, стоит ли тебе вылетать в Польшу. Если их убили, то следующим на очереди можешь оказаться ты.

— Но почему?!

— Если б я знал… — Игорь вздохнул. — Тут ещё один вопрос возникает. Почему ты выбрал для учебы Россию, а не какую-нибудь другую страну? Ведь тебе, наверно, вся Европа была открыта.

— Мать настояла, — несколько растерянно ответил Тадеуш.

— При её, мягко скажем, критическом отношении ко всему русскому — ведь «русское» и «советское» были для неё синонимами? — осведомился Игорь. Тебе это не кажется странным?

— Ну… она говорила, что… Все равно, это одно из лучших образований… И все равно надо знать славянскую культуру в полном объеме, а Россия — это сейчас основа славянской культуры, как ни крути… Но, вообще, да… Ее настойчивость… Она хотела, чтобы я был поближе к этому человеку? Чтобы он всегда мог защитить меня, если что?

— Этот человек почти безвылазно сидел в Париже, — напомнил Игорь. — И, не забывай, твоя мать не знала, кто он на самом деле такой и как велики его возможности оградить тебя в Москве от всех неприятностей.

— Но тогда почему?..

— Возможно, для того, чтобы ты и в самом деле в полном объеме изучил славянскую культуру, — усмехнулся Игорь. Он вытащил сигареты и пододвинул к себе пепельницу, полную окурков. Похоже, до его прихода Тадеуш курил не переставая — вон, у него даже голос подсел. — Ответь мне на ещё один вопрос. Когда ты в последний раз видел свою мать?

— В зимние студенческие каникулы.

— Ты не заметил ничего странного? Может, сейчас, задним числом, ты можешь припомнить мелочь, которая тебя смутила?

Тадеуш задумался.

— Ну… не сказать, чтобы… Мы были дома, потом ездили под Краков, к бабушке… Там хорошо, и вообще… Нет, ничего особенного… Хотя…

— Да? — Игорь насторожился.

— Мне показалось, у мамы с бабушкой произошел какой-то серьезный разговор.

— Показалось или ты уверен?

— Почти уверен. Меня отпустили — вытолкнули, можно сказать — кататься на лыжах.