Я старался вникать в документы, вокруг которых велись основные разговоры, но больше просто переводил, стараясь не высовываться. Лишь когда Шушарин поворачивался ко мне, чтобы навести справку, уточнить какие-то цифры, я отвечал, иногда сразу, но чаще — с секундной задержкой, чтобы быстро перелистать бумаги. Мне не хотелось, чтобы возникало впечатление, будто в моей памяти умещается практически все.

— Да, все это хорошо, — говорил один из двух представителей французской фирмы. — Но мы должны избегать… конфликта интересов, так сказать. Надо, чтобы не пострадали и те турецкие производители дешевой косметики, которые работают по нашим лицензиям. И с которыми нас связывают другие взаимные интересы.

— Я не думаю, что они могут как-то пострадать, — сказал высокий и худой поляк. — Не забывайте, турецкой продукции в Советском Союзе ничтожно мало. В основном, Москва закупает сирийскую.

— Совершенно верно, — кивнул Шушарин. — Мы целенаправленно поддерживаем наших… гм… сирийских братьев. Или, если хотите, верных союзников. Турок никто не потеснит.

— Это только так кажется, — возразил другой француз. — При увеличении польского экспорта Сирия может обратить свой взгляд на те страны, где сейчас в основном идет наша продукция.

Шушарин рассмеялся.

— Не беспокойтесь, наша страна проглотит все! Вы не представляете, насколько велик наш рынок. Спрос все время опережает предложение, и косметика ещё лет десять будет в дефиците, даже если поставки возрастут в сотню раз!

— Однако, мне кажется, есть смысл и турок привлечь к сотрудничеству, сказал худой поляк. — В конце концов, всякое в жизни бывает. Допустим, у нас возникает сбой в поставках… Вы же видите, что творится, и сейчас невозможно предсказать, на каких производствах вспыхнут новые забастовки и сколько они продлятся. В крайнем случае, мы могли бы быстро отгрузить вам турецкую продукцию… — он покосился на французов. — Поскольку держатель лицензии — один и тот же, ничьи интересы не пострадают. Надо только отрегулировать схему финансовых расчетов. Заранее заложить в эту схему некоторые суммы и на расчет с турецкими производителями, и на дополнительные отчисления во Францию.

— Что ж, я уполномочен до определенной степени перекраивать уже согласованные схемы расчетов, — сказал Шушарин. — Но тогда возникают и другие проблемы.

— Например? — спросил француз.

— Например, интересы болгарских производителей. Как вы понимаете, интересами наших болгарских братьев мы пренебречь не можем. И в силу экономических, и, в первую очередь, в силу политических причин.

Француз нахмурился ненадолго.

— Не вижу тут проблемы, — возразил он. — Болгария в основном поставляет вам то, что называется «товары для здоровья»: зубную пасту, косметические кремы, другие средства для ухода за кожей и телом. Это практически не пересекается с нашим профилем.

— Но и розовая вода, и… — начал перечислять Шушарин.

Француз махнул рукой.

— Все это не то. Мы работает в области моды — в области, если хотите, чисто декоративной косметики. Ну, и модные аксессуары… Впрочем, об этом речи пока нет. Но, если вам угодно, мы можем предусмотреть такую схему, которая оградит интересы болгарских производителей — прежде всего с вашей политической, — он позволил себе тонко улыбнуться, — точки зрения, если я вас правильно понял.

— Вполне правильно, — подтвердил Шушарин. — Теперь о собственно схемах расчетов. Мы предполагали предоплату в размере…

И все углубились в цифры.