|
И к тому времени, когда я решил, что надо начинать подбирать место для ночного привала, мы как раз добрались до границы Московской и Владимирской области, обогнув по внешнему кольцу все более или менее крупные города, такие как Сергиев Посад. Нам же все больше деревеньки по пути попадались вроде Гагино, Истомино да Никульское. И уже за селом Воскресенское, что во Владимирской области, нам на глаза попалось нечто вроде полуразрушенного коровника или свинарника, окруженного стеной и с трех сторон – выстроенным в форме буквы «П» когда-то белым, а теперь облупленным одноэтажным зданием с остатками деревянных рам в проломах окон. Мы остановились метрах в ста от местами обрушенного забора. Огляделись. – Нормальное место. – сказал я. – Как думаете? – Вроде ничего… – сказал Леха, разглядывая ферму в прицел. – Подъехать? – спросила Татьяна. – Колонне подтянуться. – скомандовал я в рацию, затем сказал так: – Проверить надо. Машины тут постоят. – Да здесь сто лет никого не было. – удивилась наша водительница. – Что проверять? – Мало ли… – пожал плечами я. – Со мной и пойдешь. Прикрывать будешь. Леха, паси поляну. Колонна подтянулась. Замыкающий УАЗ развернулся в сторону коровника так, чтобы Сергеичу удобно было целиться из пулемета. Маша расположила на капоте свою СВУ, откинув сошки. Леха тоже расположился на капоте машины с «Тигром». Шмель с Ксенией взяли на себя тылы, а Аня с Викой пристроились возле машины с детьми. Пассажирская дверь УАЗа с тентом приоткрылась, оттуда выглянула Алина Александровна и сказала: – Барсик очень нервничает. Я котов уважаю, и точно знаю, что если они нервничают, то этому всегда есть повод. Без повода эти самовлюбленные и нахальные существа нервничать не будут, они свои нервы берегут. Действительно, черный персидский котяра вел себя странно. Поставив передние лапы на панель, он фыркал и шипел в сторону фермы. Хотя больше никто ничего странного в той стороне не замечал. Я задумался. Может быть плюнуть, и поехать искать другое место? Но в таком случае мы не узнаем, почему нервничает кот. А знать это нужно. Хотя бы для того, чтобы быть уверенным, что когда он занервничает в следующий раз, то это будет не ложная тревога. Оправданный риск? Пожалуй, что так. – Вика, давай тоже со мной. И обе вооружитесь дробовиками. Вот так. Там дистанций боя больших не предполагается, зато на тех, что будут, дробовик любому автомату сто очков вперед даст. Сам я тоже сменил сначала СКС на «сто пятый», а потом повесил автомат за плечо, нацепил «лифчик» с магазинами и достал из чехла «помпу». Очень она неплохо в «Рамсторе» выступала. Зарядил ее патронами с «волчьей» картечью, передернул цевье и еще один патрон загнал. – Мы пошли. – заявил я тем, кто нас прикрывает. – Пасите любую активность. Стреляйте во все подозрительное. Затем повернулся к Татьяне и Вике, сказал: – Не оголтевать. В атаке не охреневать. Вперед меня вообще не лезть. При первых подозрительных признаках стрелять во все подряд и сразу сваливать. Как поняли? А если поняли, то пошли. Мы направились в сторону коровника. Дошли до пролома в кирпичном заборе, присели по обе стороны от него. Когда-то капитально строили, не жалели стройматериалов. Наверное, какой-нибудь колхоз-миллионер здесь был. Я долго, минут десять, наверное, рассматривал выбитые окна длинного здания коровника. Никакого движения, никакого шевеления. Ничего вообще. Что коту не нравится? В любом случае, если он что-то чует, то это не люди. К людям он привык, он на них не реагирует. А вот такая идея… – Ксень, как слышишь? – Хорошо. |
