|
– Трофимыч, а чего ты хотел? – я подцепил с тарелки соленый грибок, закидывая в пасть следом за водкой. – Банды везде появляются. Прежней власти не стало, и новой еще нет. Вот теперь каждый и пытается к ней подобраться. – Была ментовская, а будет воровская? – Неа, ни хрена. – мотнул я головой, выдохнув после рюмки. – Будет того, кто сильный. – И кто же теперь сильный? – влез мужичок, который вмешался в разговор. – Где кто. У вас неподалеку вояки были? Или нет? Трофимыч подумал, поморщил лоб. – Двадцать верст отсюда артполк был. И еще ракетчики стоят подалее, верстах в пятидесяти, стратегические вроде как. – Вот они могут быть силой. Без проблем. – заявил я. – Это как же? – удивился председатель. – От них и до напасти этой толку то не было. То их не кормят, то им не платят, а от них не слова. Ворье да менты страной правили, что хотели, то и делали. Не, у военных отродясь глотки не было! – Глотки не было, зато кулаки были. – возразил я. – Раньше они под правительством были, правительство генералов погнилее на них сажало, чтобы не рыпались. А как началось, то в Москве и вокруг они одни властью и остались. А бандитов вешали, кстати, на фонарях. А насильникам еще и яйца резали перед этим. Идея кастрации с последующим повешением председателю почему то очень понравилась, мы даже еще выпили за такое дело. – А правительство то это самое… оно куда делось? – вдруг залюбопытствовал председатель. – А хрен его знает. – пожал я плечами. – Кой кого военные расстреляли у аэропорта, кто за границу собирался. А где остальные – никто не знает, о них с начала заварухи ничего не слышно. – Ну, хоть кого-то расстреляли, и то слава богу. – с чувством перекрестился на икону Трофимыч. Затем уточнил: – Значит, смыться не дали? – А хоть бы и дали… Такое во всем мире, как и у нас. Что тут от мертвяков бегать, что в Америке – разница невелика. – Тоже верно. – вздохнул он, поскребя в затылке. – Это им отсюда казалось, что там слаще будет, а если везде одно и то же, то… Хрен редьки не слаще. Надо же, двух недель нет, как началось, и уже конец света. – Ну, Трофимыч, погорячился ты. Мы то еще здесь сидим да водку пьем. – Это мы. А свет, какой был, мандой накрылся. Мы уже в новом свете водку пьем, в том, что от старого остался. – С водкой поостеречься бы надо. – вздохнул я с сожалением. – Ехать завтра с ранья. – А вы не ехайте, коли водку пьете. – абсолютно логично возразил Трофимыч. – Тут оставайтесь завтра. Хоть поговорить с новыми людьми можно будет. Баньку натопим, попаритесь. Детишки побегают, воздухом подышат. Вы вон, в военных делах опытные, мож присоветуете что. Банде то этой до нас и ста верст идти не надо, за час доедут. Ага, вот оно как. Трофимыч сложил два и два, прикинул хрен к носу, и решил придержать нас тут, на стволы и на прочее насмотревшись, и рассказом нашим вдохновившись. Одно дело если бы я тут врал один, так он всех слушал, как один слова другого подтверждает. – Трофимыч, ну задержишь ты нас на день, ну даже на два. – усмехнулся я. – А если банда через неделю придет? – Ну, она мож в другую сторону пойдет! – Пойдет в другую, затем вернется в эту. – разбил я его мечтания. – Им жрать что-то надо, пить надо, баб надо. Они начнут всех вокруг себя налогом обкладывать. И хорошо, если просто обложат, без махновщины, только это вряд ли. Трофимыч закряхтел, засопел обиженно, но ничего не сказал. Видать, в душе со мной согласился. Помолчал, помолчал, затем сказал: – Тогда советуй, что делать. |
