|
Договариваться. С Чикой договаривайся, я щас не могу. – замотала она головой так, что от вздыбившихся волос ветер пошел. – С Чикой? – Чика! – заорала главная. – Иди сюда! Быстро! Так и думал, не зря этот в очках на Чикатилу похож. Он и прибежал. Но он явно трезвый и не укуренный. Поборник здорового образа жизни, так сказать. Или здоровье не позволяет? Большим спортсменом он не выглядит, так, сморчок. – Договорись с ребятами. – главная показала на меня и ушла за «Урал» к прикованной девчонке. – О чем договариваться? – спросил Чика у меня уже. – О том, что расходимся спокойно, не мешая друг другу. – Так конечно, давайте разойдемся, какие проблемы? – засуетился тот, поглядывая на подсумок с миной и «пээмку» в руке. – Зачем друг другу жизнь портить? Нам делить нечего. У вас свои дела, у нас свои. Но надо, чтобы Хромая сама всем сказала, меня они не услышат. – Хромая? – Ну, она вот – он кивнул в сторону «Урала», откуда доносились звуки оплеух. – Кличка у нее такая. – Договоритесь. – пожал я плечами с показным спокойствием. – У нас выбора нет, или расходимся, или все накроемся, я серьезно. К тому же у нас еще два снайпера вас разглядывают. Нужны доказательства? – Нет, нет, я верю. – замахал очкастый ручками. – Но сейчас бесполезно, пусть она от Мелкой отвлечется. – А что там такое? – Не знает никто. Они вообще вместе, два дня курили, потом Хромая чего-то разозлилась и второй день Мелкую воспитывает. У них это бывает. – А что Мелкая, не возражает? – Поди, возрази. Видите, висят? – он показал на тела на дереве. – Трудно не увидеть. – Тоже возражали. Мы их остановили, перераспределили материальные блага в свою пользу, а они возражать стали. Второй день висят. Упоминание об этом явно доставило Чике удовольствие. Правильно я его, урода, просчитал. Затем он добавил: – А если надо, то она и Мелкую рядом подвесит, или что-то еще придумает. У нее фантазия лучше моей, надо отметить, что редко бывает. Но думаю, что обойдется. Просто подождем. Интересно, это у всех маньяков такая же морда должна быть? Ну, вылитый маньяк ростовский, как на фотографиях. Такой… ущемленный жизнью маленький, невзрачный обыватель. Шнырь в запотелых очках. Я посмотрел, как дела у Кэмела. Он стоял, по-прежнему сжимая подрывную машинку, но компания просто не обращала на него внимания. Они о чем-то спорили, собравшись в кучку прямо в зоне поражения, и лишь здоровый с пулеметом о чем-то рассказывал Ваське, активно жестикулируя. – Простите за любопытство, а вы кто вообще? – спросил я у Чики. – Преимущественно сатанисты. Но не все. Разные люди, по-разному собрались, из разных краев даже. У нас здесь нечто вроде… гм… слета было, когда все началось. Фестиваль, если угодно. Так и остались вместе. Нашлись люди, что подсказали полезные вещи. Удалось получить оружие, сумели защитить себя. А вы кем будете, простите за любопытство? – Партизаны. – Романтики? – поднял над очками бровки Чика. – Че Гевара и все такое? Hasta la victoria siempre? Ты гля, какой просвещенный. Точно, за замполита здесь. Грузит бедных наркотов идеями, а под шумок свои проблемки сексуального порядка решает, маньячит помаленьку. Звуки побоев стихли, снова появилась Хромая. Кстати, почему все же Хромая? Ходит нормально вроде как, даже бедрами покачивает. Подошла к нам, почесала шрам на плоском голом животе, спросила: – Чего тут стоите? Она, как мне кажется, даже забыла, кто я такой. – Алечка, надо как-то решить с молодыми людьми. |
