|
Проследив, что все устроились и у всех все есть, я пошел в штаб. Доложился у дежурного, но тот мою идею представляться командиру с повестки снял за неактуальностью, а сказал, что ждет меня начальник разведки. И объяснил, где его кабинет. Я пошел по первому этажу до самого конца, миновал стойку дежурного по связи и стальную дверь в «спецсвязь», затем уперся в еще одну дверь с картонной самодельной табличкой «майор Копылов». Лаконично так. Майор Копылов был среднего роста, шириной плеч равен собственному росту, а толщиной пальцев сразу вызывал мысли о том, что на мобильных телефонах клавиши можно делать и побольше. Он показал мне на стул напротив, вежливо спросил, как доехали. Я рассказал о сатанистах-наркоманах из монастыря, Копылов себе что-то пометил в большом блокноте с отрывными листами. Затем он спросил, что мы думаем делать дальше? Потому что ему сообщили, что мы готовы здесь поселиться, и никто не против, но он так и не понял, кто именно будет селиться. Пришлось ввести его в курс дела. А заодно я попытался расспросить об обстановке дальше по трассе, и в результате получил от него крайне кислую гримасу. – Ты в своем уме? Куда ты лезешь? До Нижнего особых проблем нет, у нас колонны ходят, все почищено. Даже местами ВОПы оборудованы, дадим вам частоты радиоопознания, проедете. Но! – тут он воздел толстый указательный палец вверх, подчеркивая значимость того, что он намерен сказать дальше: – Город забит мертвяками, переезд на ту сторону Волги только через центр, или объезд черт знает где. Автомобильный мост на Советской взорван, какие-то кретины пытались так остановить мертвяков. У второго, что в Сормовский ведет, стрельба какая-то который день. Есть железнодорожный, в Бор, но и там тоже драка… – А вообще по обстановке в городе что слышно? – Мало что слышно. Нам, если по честному, со всей этой передислокацией, не до города. У нас последний РОП за Золино стоит, а ближе к Нижнему мы и не подходим. Не до них, не до них. – дважды повторил он. А мне, по здравому размышлению, как раз до них. Интересно только, что там за стрельба в городе? Это я и спросил. – Понятия не имеем. Люди там еще есть, и вроде как немало. Но точнее не скажу, обстановка не уточнялась, да даже и не разведывалась. – А по направлению на северо-восток и дальше? – Это куда – дальше? Говори уж точнее. – На Горький-16. – Ну ты даешь. – усмехнулся майор. – Выбрал направление. Дальше, чем ближе к «Шешнашке»… Знаешь сколько зон в том районе? – Догадываюсь. – ответил я. Он постучал ладонью по столу, а затем продолжил в такт собственному постукиванию: – Половина всех зеков нашей великой державы там отбывает. Плюс все пожизненники и прочие. – майор сделал паузу, затем спросил: – Как думаешь, где они сейчас, чем заняты, с поправкой на то, что там кадрированных частей было до черта? Подсказка: срочники по домам рванули, осталось там по десятку кадрового состава на часть, а в каждой части оружия и техники чуть не на дивизию. Кому достались склады? А то я заранее об этом не думал. Ежу понятно, кому все досталось. Ни секунды в этом не сомневался. Но спросил я другое: – Горький-16 то хоть еще существует? – Существует. – с оттенком ехидства ответил Копылов. – В полной блокаде. Им уже предлагали оттуда прорываться, но они не могут, понимаешь. У них там нечто такое, что бросить нельзя и вывезти невозможно. Догадываешься? – Догадываюсь. Что там догадываться? Если там основным направлением деятельности было производство ядерных боеголовок… А тут все за две недели так изменилось… – Товарищ майор… вот такой вопрос: а там, на старых ППД еще безопасно? – Пока да, а что? У нас там еще часть личного состава, склады вывозятся и так далее. |
