|
– кивнул Петр. – Как не быть? Но у нас ситуация сами знаете, какая. Дорога тут всего одна, на Нижний. Еще железка в ту сторону. И все. Прорваться не сможем. Вы как сюда добрались? – Да нам то что? Мы напрямик пёрли, по лесу. – ответил я. Петр понимающе кивнул. Затем повернулся к племяннику, спросил его: – Коляш, а ты что думаешь? Чего молчишь? – Думаю, что надо нам в партизаны подаваться. – пробасил тот. Голос у него был как из бочки. – Уходить в лес. И понемногу пешим порядком кочевать к Нижнему. – А как со стариками быть? Как они по лесу двести с гаком верст пройдут? Да двести с гаком – это по прямой, а все триста с тем же гаком не хочешь? Я снова развернул трофейную карту, пробежал взглядом по отметкам, сделанным покойным «эсэсовцем» Бородулиным. А ведь здесь явно обозначены все опорные пункты и гарнизоны бандитов в этой части области. И карта хорошая, генштабовская, такая же как и у нас. И все основные пункты дополнены аэрофотоснимками. Капитально. – А железка теперь стоит? Бандиты поезда не гоняют? – Не, не гоняют. – ответил Коля. – Зачем им? Как все началось, так железнодорожники культурно пути освободили, подвижной состав на запасные пути убрали. Путь должен был целым остаться, контактная сеть разве что обесточена. – А чтобы маленький состав собрать и с места стронуть, сколько тебе времени надо? Петр потыкал пальцем в карту, в станцию, обозначенную как «ст. Павлюково», сказал: – Отсюда вообще ничего не надо. Там пустых платформ на запасной путь полсотни загнали, да так и оставили вместе с маневровым. При мне было, своими глазами все видел. Отцепить десяток, или сколько там нужно, и в путь. И подойти к станции можно прямо от нас по грунтовке, не обязательно на трассу лезть. И лес там вплотную подходит. Коля уже явно понял, к чему я клоню, Петр же прислушивался к разговору со все возрастающем вниманием. – Коль, а до Нижнего, если стрелки переключить, угнать вас в какой-нибудь тупик не выйдет? – Здесь до Нижнего один перегон, двести десять верст. – ответил Коля. – Ни одной стрелки, дуй себе по дороге, и дело с концом. Только платформы пригородного. Остановить можно, если только пути взорвать впереди. – И что делать в таком случае? – спросил Петр, нервно облизнув губы. – Мотовоз впереди пустить бы, и связь с ним наладить. Только кто поведет? – вздохнул Николай. – А вообще… Не гнать, идти километров двадцать в час, и тогда можно где угодно будет состав остановить. – А если прижмут в чистом поле, то ведь хана. Так? – снова спросил Петр. – А если сюда к нам приедут, то точно хана всем. – возразил Коля. – Вопрос в другом: как нашими силами станцию отбить? Там у бандитов точно гарнизон есть. – Здесь пометка, что их не больше двадцати человек. – показал я значок на карте. – Если правильно все организовать, то можно их выбить оттуда. Или перебить, если очень повезет. Вояки они, прямо сказать, так себе, если сразу большие потери будут – сбегут. – Так давайте сделаем. Что нам терять? – сказал Петр, воодушевившись. – Кстати, где они могут обосноваться на станции? – Только в управлении, больше негде. – ответил Коля. – Других подходящих зданий нет. Действительно, в этой ситуации терять деревне нечего. В партизаны, как это ни странно, уйти не удастся. В Белоруссии партизаны выживали за счет того, что немцев больше интересовал фронт, а партизанское движение было лишь досадной и назойливой помехой. Люди жили в деревнях, кормили партизан в лесу. Это потом, когда появился в Белоруссии батальон, составленный из наших предателей, немецких уголовников и психопатов под командованием такого же маньяка Дирлевангера, именно тогда началось массовое истребление мирных жителей. |
