|
- Пожалуйте бриться. Пока новоприбывшие здоровались со Степаном, Андреем и с Седых, дежурная по станции с помощью Кандербля и Вандермайера принесла алюминиевый столик и несколько складных алюминиевых стульев. Когда все уселись, Иван Семенович встал и, обращаясь к Николаю Николаевичу Волкову, произнес: - Прошу разрешения отложить подписание акта приемки Арктического моста до выводов специальной правительственной комиссии, которую вы возглавляете, Николай Николаевич. - Хорошо, - сказал Волков, - дело не в актах, а в людях. Прошу вас, Степан Григорьевич, сесть за стол вместе с нами и не считать себя в чем-либо виновным, пока вина, если она есть, будет доказана лишь в результате расследования. - Николай Николаевич и уважаемые члены комиссии, - садясь, твердо произнес Степан. - Мою вину нет нужды доказывать, она ясна. - Как же ясна, - возразил Волков, - если вы посылали перед отправкой своего поезда телеграмму в Москву, изложив доводы в пользу немедленного испытания поезда? - Да, я посылал такую телеграмму, но выезд мой не был вынужденным. Я хотел сыграть на привычках и нравах американцев, ждавших первый поезд. Я вспомнил, как встречали Линдберга, впервые перелетевшего через Атлантический океан, как встречали наших советских летчиков - Чкалова, потом Громова. - Значит, вам казалось, Степан Григорьевич, что, приведя поезд с усовершенствованным мотором в результате своеобразного состязания в трубах Арктического моста, вы привлечете внимание всей Америки к этому событию и к новой прогрессивной конструкции? - Это было поводом, а не причиной. - Что же было причиной? - Причиной было мое желание предстать перед американцами первым строителем и автором уникального сооружения. - И вы предстали автором и строителем моста перед встречавшими вас с такой помпой американцами? - Нет. Я предстал перед ними просто гонщиком, выигравшим гонки на машине неважно чьей конструкции. - Это раздосадовало вас? - Это помогло мне понять суть моего проступка. - Вы раскаиваетесь в нем? - Отчасти. - Как вас понять, Степан Григорьевич? Если бы вами руководило лишь желание пусть эффектно, но показать достижения советской и американской техники, члены комиссии лучше поняли бы мотивы ваших действий. Может быть, именно поэтому вы раскаиваетесь в них лишь отчасти? - Нет, уважаемый Николай Николаевич и члены комиссии. Я осуждаю себя, но не раскаиваюсь в том, что не стал тормозить поезд, когда прекратилась подача тока и он по инерции достиг Америки. - Объясните вашу мысль. - Видите ли, я раскрою суть осенившей меня идеи, если это не послужит в ваших глазах оправданием моего проступка. |
