Агнес провела эту долгую ночь неспокойно, то и дело просыпаясь. От сидения в кресле все тело сводило. Она открыла глаза и посмотрела на стоявшее по другую сторону кровати кресло. Оно было пусто. Наверное, Пегги пошла вниз приготовить питье. Она перевела взгляд на мать и вздрогнула, увидев, как у той задрожали веки. Агнес склонилась к ней и ласково позвала:

— Мама!

Кейт Торман открыла глаза, шевельнула губами, видно было, что она силится что-то сказать, но слова не выговаривались, и Агнес произнесла:

— С тобой все хорошо. Все хорошо, мамочка. — Она подвинула свое кресло поближе к кровати, опустившись в него, откинула с потного лба упавшую прядь волос и снова заметила, что мать пытается заговорить. Стараясь быть как можно ласковее, Агнес произнесла: — Не пытайся разговаривать, мамочка, тебе нужно отдыхать.

— Агнес, — выдохнула Кейт.

Что это было ее имя, Агнес скорее догадалась, чем услышала его, и она сказала:

— Да, мама?

— Мои…

— Пожалуйста, постарайся не разговаривать, мама.

— Мои ключи.

— Твои ключи. Тебе нужны твои ключи? Хорошо. Хорошо, я достану их.

Агнес знала, что мать держала ключи от ларца с драгоценностями в своем секретере, который стоял сбоку от окна, и, подойдя к нему, открыла верхний ящик и вынула из него связку ключей. На кольце были нанизаны четыре ключа, и, когда она вложила связку в руку матери, пальцы Кейт Торман скользнули по ней и остановились на самом маленьком. Затем, словно это был непосильно тяжелый груз, она уронила их на одеяло и, поглядев несколько секунд немигающими глазами в лицо Агнес, она промолвила:

— Тайничок… Секретный ящичек… бюро… ларчик в бюро.

То, что мать называла бюро, было письменным столом. Его изготовили лет пятьдесят тому назад, когда было модно устраивать тайнички во всевозможной мебели, но преимущественно в письменных столах. Действовавшая на пружинку кнопка находилась в маленьком ящичке с правой стороны. Как правило, она высвобождала узенькую планку в верхней части вертикальной стойки, планка как по волшебству откидывалась, и открывалось небольшое пространство с двумя одинаковыми ящичками.

Агнес было все известно о секретном ящичке, еще ребенком она много раз открывала и закрывала его. Она не помнила, сколько ей было лет, когда ей было сказано больше не притрагиваться к нему, так как державшая его пружинка ослабла и плохо держит. Она подошла к столу, нажала на кнопку и, как столько раз бывало в детстве, увидела, как верхняя часть ложной стенки откинулась, открыв взору секретное отделение. Средняя панель стенки сама имела собственную секретку, расположенную под ложным верхом. Стоило на нее нажать, как раскрывалась маленькая дверца. Агнес нажала на нее, дверца, как всегда, открылась, и она увидела стоявшую внутри перламутровую шкатулку. Вынув шкатулку, она хотела поднять крышку, но она не поддавалась, так как была заперта. Вот почему мать заговорила о ключе. Она быстро повернула ключик, открыла шкатулку и увидела внутри сложенными вдвое несколько листочков бумаги, они лежали сверху на конверте. Она быстро вынула их и, прежде чем вернуться к постели матери, нажав на кнопку, закрыла тайник.

Подойдя к кровати, она заметила, что мать крайне возбуждена, а когда она вложила письма ей в руку, та вытянула из пачки конверт.

Дрожащими пальцами она раскрыла конверт, перевернула конверт клапаном вниз, и на одеяло выкатилось кольцо. Мать старалась нащупать его, Агнес подобрала кольцо и подала матери. Та несколько мгновений смотрела на него, потом протянула руку, положила ладонь на руку дочери и сжала ее вместе с кольцом, пробормотав:

— Это тебе. Береги его, всегда береги его.