— Знал. Теперь я знаю, что вы действительно ангел, как я и подумал, когда впервые увидел вас.

Мариетта вновь не могла найти слов.

Маркиз долго не сводил с девушки взгляда, потом повернулся, покинул комнату и стал медленно подниматься по лестнице.

Когда он ушел, Мариетта подошла к окну и выглянула в сад.

Мужчины и мальчишки творили чудеса во дворе и в саду замка. Трава была подстрижена, клумбы приведены в порядок, а заросли ежевики исчезли.

Эффект был потрясающим еще и потому, что теперь посреди сада бил фонтан!

Мариетта не была уверена, что маркиз заметил это, поскольку его внимание было занято другим.

Фонтан выбрасывал струи воды вверх, и в облаке водяных брызг переливалась радуга.

Мариетта смотрела на фонтан и радовалась, как дитя.

«Теперь нас будет окружать красота», — подумала девушка.

И в следующий миг в голове Мариетты, словно кто-то произнес его вслух, прозвучал вопрос: а хочет ли маркиз любви?

Вернувшись в спальню, маркиз пережил еще одно потрясение.

Пока он обедал с Мариеттой и детьми, а потом осматривал комнаты замка, его спальня преобразилась.

Богатые занавеси из бархата малинового цвета, которые нашла в погребе Мариетта, красиво обрамляли кровать и окна.

Эти шторы, а также шторы в гостиной, были единственными, которые сумела спасти прежняя экономка, поскольку они были лучшими в замке. Женщина не могла допустить, чтобы они попали в руки революционеров и были сожжены или украдены.

Маркиз подумал, что теперь это действительно кровать, на которой могли спать его прославленные предки. Невзирая на то, что стены крайне нуждались в покраске, а потолок растрескался, спальня выглядела очень внушительно.

«Нужно переехать в какую-нибудь другую комнату, — подумал маркиз, — пока здесь будут делать ремонт. Я хочу увидеть ее во всем великолепии!»

Он улыбнулся этой мысли.

Маркиз понимал, что все это стало возможно только благодаря Мариетте.

Жан-Пьер видел, как преобразился разрушенный замок, и был уверен в том, что со временем он станет одним из красивейших замков Франции.

Здание постепенно приводили в такой вид, какой оно имело в прошлом, и теперь маркиз мог со всей уверенностью считать себя наследником рода маркизов де Кастильон.

«Как могло мне так посчастливиться, так несказанно посчастливиться, — спрашивал он себя, — как все это могло случиться со мной?!»

Странно было думать, что все это произошло просто потому, что они с полковником Долишем сдружились, пока залечивали раны, полученные в битве при Ватерлоо.

«Разве мог я тогда всерьез предположить, — размышлял Жан-Пьер, — что полковник пришлет мне на попечение своих детей?»

Он был совершенно очарован малышкой Мейвис. Но, увидев сегодня Мариетту, маркиз понял, что это самая красивая девушка из всех, кого он когда-либо видел.

Конечно, в его жизни были женщины, иначе он не был бы французом.

Как только Жан-Пьер вступил в ряды армии, его направили в казармы Парижа; предполагалось, что офицеры на время увольнительных, примерно раз в две недели, будут выходить в город.

Жан-Пьер не был так богат, как некоторые его ровесники; однако, будучи очень привлекательным внешне и обладая громким титулом, он мог рассчитывать на внимание самых красивых кокеток.

В новом обществе, созданном Наполеоном, было также много привлекательных вдов и женщин, состоявших в браке с благодушными мужчинами, которые и сами искали иных развлечений.

Маркиз наслаждался каждой минутой, однако справедливо было бы сказать, что, утопая в удовольствиях, которые предлагал Париж, он сумел сохранить свое сердце нетронутым. Его affaires-de-coeur никогда не были серьезными.

Когда полк Жан-Пьера перевели в другую часть Франции, офицерский досуг стал проходить в другом городе, но молодого человека вовсе не беспокоило, как других, что Париж теперь далеко.