|
- Вы ничего не любите? - Я не люблю себя. - Вы не любите и девочку, которую вы похитили, просто чтобы взбесить ее родителей. С каких пор у вас появилось желание убить кого-либо из себе подобных? Не по необходимости, не для того, чтобы заработать или убрать неудобного свидетеля. Я говорю о желании убить для того, чтобы убить, чтобы посмотреть, как это происходит, какие при этом бывают ощущения. А потом еще даже ударить труп молотком, чтобы доказать себе, что у вас крепкие нервы. Губы голландца растягивала тонкая улыбка, и Филипп искоса поглядывал на него, ничего не понимая. - Хотите, я вам обоим сейчас предскажу, что произойдет? Вы решили молчать - и тот, и другой. Вы уверены, что против вас нет доказательств. Никто не был свидетелем смерти Марселена. Никто на острове не слышал выстрела из-за мистраля. Оружие не нашли, оно, наверное, в безопасном месте, на дне моря. Я не потрудился разыскивать его. Отпечатки пальцев тоже ничего не дадут. Следствие продлится долго. Следователь будет допрашивать вас терпеливо, справится о вашем прошлом, - и в газетах станут много писать о вас. Не преминут подчеркнуть, что вы оба из хороших семей. Ваши друзья с Монпарнаса, де Греф, подтвердят, что у вас талант. Вас представят как человека особенного, непонятого. Упомянут о двух томиках стихов, опубликованных Морикуром. Подумать только, Филипп был страшно доволен, что ему наконец тоже поставили хорошую отметку! - Журналисты будут брать интервью у председателя суда в Гронингене, у госпожи де Морикур в Сомюре. В мелких газетках будут смеяться над миссис Уилкокс, и, конечно, ее посольство будет ходатайствовать о том, чтобы ее имя упоминалось как можно реже. Комиссар одним духом выпил полстакана пива и сел на подоконник, повернувшись спиной к залитой солнцем площади. - Де Греф будет упорно молчать, потому что у него такой характер, потому что он не боится. - А я заговорю? - Ты заговоришь. Потому что ты ябеда, потому что для всех станет ясно, что из вас двоих ты наиболее мерзкий субъект, потому что ты захочешь представиться невинным, потому что ты трус и вообразишь, что, заговорив, спасешь свою драгоценную шкуру. Де Греф повернулся к сотоварищу с неописуемой улыбкой на губах. - Наверное, ты заговоришь уже завтра, когда очутишься в настоящем полицейском участке и несколько молодцов станут допрашивать тебя, пуская в ход кулаки. Ты не любишь, когда тебя бьют, Филипп. - Бить меня не имеют права. - А ты не имеешь права обирать бедную женщину, которая не понимает, что делает. - Она прекрасно все понимает. Вы защищаете ее, потому что у нее есть деньги. Мегрэ даже не подошел к Морикуру, а тот все-таки поднял руки, защищая лицо. - И уж, конечно, ты заговоришь, когда узнаешь, что у де Грефа больше, чем у тебя, шансов выпутаться. - Он все-таки был на острове. - У него тоже есть алиби. Ты был со старухой, он - с Анной. - Анна скажет... - Что? - Ничего. В "Ковчеге" начался завтрак. Проговорилась Жожо, или люди сами что-то почуяли, но вокруг мэрии уже бродили какие-то фигуры. Сейчас здесь соберется толпа. - Я не прочь бы оставить вас обоих здесь. Что вы на этот счет думаете, мистер Пайк? Конечно, кто-нибудь должен наблюдать за ними, иначе мы рискуем тем, что их разорвут на мелкие кусочки. |
