Ясмин не замедлила воспользоваться предоставившимся шансом. Нырнув, она схватила твердый пульсирующий стержень, торчавший теперь сквозь прореху кальсон, и держала его правой рукой так крепко, как будто ручку теннисной ракетки. Наконец-то она его поймала! Он стал реветь еще громче.

– Заткнитесь, ради Бога, – приказала она, – или сюда сбежится весь университет. И стойте тихо, чтобы я надела на вас эту проклятую штуку! – наконец ей удалось.

Я затрудняюсь описать последовавшую грубую возню: ни пауз, ни перерывов, ни тайм-аутов – мощь, какую двойная доза порошка волдырного жука сообщила этому человеку, была ошеломляюща.

Он обрушился на Ясмин, будто она была дорогой, которую он хочет утрамбовать.

Не теряя времени, я стал делать некоторые заметки на будущее в своем блокноте. Первое: надо всегда стараться устроить Ясмин в комнате, где есть кушетка или кресло или, по крайней мере, ковер на полу. Она, конечно, очень сильная и выносливая девушка, но заставлять ее работать на твердой поверхности в экстремально суровых условиях было бы чрезмерным требованием.

Второе: никогда не давать двойную дозу мужчине! Передозировка порошка вызывает слишком большое возбуждение в жизненно важных органах, и у жертвы начинается что-то вроде пляски святого Вита.

Когда профессор дело свое все-таки сделал, Ясмин быстро вскочила на ноги и бросилась к двери с трофеями в руках. Я едва не выскочил из укрытия, чтобы поздравить ее, когда она оставляла поле битвы.

А. Р. Уорсли медленно поднялся с пола. Он стоял, шатаясь, в полной растерянности и выглядел, как человек, которого ударили по голове крикетной битой. Затем он дотащился до раковины и стал плескать водой себе в лицо.

Пока он это делал, я тихо выполз из укрытия и на цыпочках выскользнул из комнаты. Я выбежал наружу, вскочил в машину и погнал от лабораторного корпуса в колледж окольной дорогой, чтобы не встретиться с Ясмин в пути.

Запарковав машину, я кинулся к себе в комнату и стал ждать. Она появилась через несколько минут.

– Дай мне выпить, – попросила она.

– Как это было?

– Мы дали ему слишком много.

Она открыла сумочку и достала эту резиновую штуку отталкивающего вида, ловко завязанную с открытого конца, и бланк с подписью "А. Р. Уорсли".

– Потрясающе! – воскликнул я. – Значит, тебе удалось?! Все сработало! А тебе понравилось?

Ее ответ меня изумил.

– Знаешь, по правде говоря, скорее да, – ответила она.

– Да?! Ты хочешь сказать, что он не был слишком груб?

– По сравнению с ним другие мужчины, с которыми я когда-либо имела дело, напоминают евнухов, – объяснила она.

Я засмеялся.

– Ты в том числе, – сказала она.

Я перестал смеяться.

Я взял лист бумаги с Подписью А. Р. Уорсли, вставил его в пишущую машинку и напечатал следующий текст непосредственно над подписью:

"Я, нижеподписавшийся, удостоверяю, что сегодня, 27 марта 1919 года я лично передал некоторое количество собственной спермы Освальду Корнелиусу, эсквайру, президенту Международного фонда спермы в Кембридже, Англия. Я желаю, чтобы моя сперма сохранялась неограниченное время при помощи недавно открытой новаторской методики Уорсли. Помимо того, я разрешаю вышеупомянутому Освальду Корнелиусу в любое время использовать любые порции этой спермы для оплодотворения избранных женщин в целях распространения моего потомства по всему миру для блага будущих поколений.

Подписано: А. Р. Уорсли, профессор химии, Кембриджский университет".

– Я выиграл пари, – сказал я. – Теперь Уорсли должен капитулировать.

Я вышел вместе с Ясмин и угостил ее великолепным ужином в "Голубом кабане", она его заслужила.