Но не можем. Я не могу, не хочу вернуться в ту жизнь. Не считаю, если честно, что это возможно.

— Какая, такая? — спросила я, и его ответ опять же резанул по сердцу острой бритвой:

— Чем он лучше меня?

Я опустила взгляд. Я ведь и сама много раз об этом думала.

— Он тоже думает только о своей игре. Его девушка, Лейла, говорила, что он неделями домой не приходил, а я был рядом с тобой. Не всегда был с тобой честен, но был. И я был серьёзен.

— И мне изменял, — напомнила я.

Андрей усмехнулся, вновь отвернулся и посмотрел на подмигивающий огнями город.

— Прости, — просто сказал он. — У меня нет оправданий, тут ты права. Я все испортил.

Мы оба, наверное, все испортили. Но теперь-то что толку расцарапывать старые раны?

— Я понимаю, что ты ко мне не вернешься.

Хорошо, что понимаешь.

— Я просто давно… хотел извиниться… я был, пожалуй, неправ.

Искренен. Он так искренен, как никогда не был раньше, я это чувствовала. И потому… потому я тоже могла быть искренней.

– Я тоже. Тоже виновата, прости, — прохрипела я. — Я не понимала, как важна для тебя эта игра.

– Важна? — он обернулся, шагнул ко мне, и сжал меня в своих объятиях. Тихо прошептал на ухо:

— Глупая, — он нежно поцеловал меня в губы и сказал вдруг: — Не важнее, чем ты. Никогда не была важнее, чем ты. Ты ничего не понимаешь, совсем ничего.

— Так объясни, — взмолилась я.

— Теперь это уже не важно. Совсем. Теперь у тебя своя жизнь, у меня своя. И разбитое уже не склеишь… Да и стоит ли склеивать?

Может, действительно не стоит:

— Виват все равно победит вашу Альфу, — прошептала я, и, наверное, не смогла скрыть злорадства.

– Не победит, глупая, — мягко, будто сочувствуя, ответил Андрей. — Потому что Виват играет честно. А Альфа… временами мне кажется, что я неправильно выбрал клан. Но ведь я туда шел ради Легенды, многие шли туда ради Легенды. А теперь, когда Легенда в Вивате… Мне все время кажется, что нас бросили. И ради кого? Ради нашего наибольшего врага. Как и ты… ты тоже бросила меня ради него. Хорошая месть, не так ли?

Наверное. Наверное, именно этого я и хотела, чтобы ему было больно. И теперь вот, пожалуйста — ему больно. Я чувствую это, каждой клеточкой, но стало ли от этого легче? Нет.

– А все эти люди в курсе, что они ваши враги? — съязвила я, вырываясь из его объятий. — И не надо лукавить — Легенду вы потеряли сами. Ты, те, кто шел туда ради него, вы хоть слово сказали, когда другие регенты его унижали, когда его сделали в клане оруженосцем? Когда отбирали в его собственном клане власть? Своим молчанием вы согласились с решением магистра, а теперь чего-то хотите? От людей, которые Легенде помогли? Которые приняли его как брата?

— Ты ничего не понимаешь! — взвился Андрей.

— Тогда объясни. Ответь на единственный вопрос: что вы сделали, чтобы он с вами остался?

Он отшатнулся, и я вдруг поняла, что да, Андрею никогда не задавали таких вопросов. Потому ответов у него нет и не будет. Может, это не его вина? Его родителей, моя, окружения, что потакали его слабостям? Может быть… но мне надоело кого-то воспитывать, своих проблем хватает. Потому я лишь усмехнулась, прижалась на миг к Андрею, подарила ему последний наш поцелуй.