О чем? Он отстранился и заставил меня лечь на спину. Я хотела спросить, что он творит, и задохнулась, когда он меня поцеловал. Зачем? И как его оттолкнуть? А надо оттолкнуть, надо!

— Я рад, что ты отделалась только царапинами, — прошептал он на ухо. — А теперь тебе хорошо бы забыть об этой ночи, правда? И я помогу…

Да кто тебя просит мне помогать! И без тебя хорошо все было!

— Я вернусь в свою комнату, — попыталась возразить я, но Максимилиан лишь зло отрезал:

— Нет!

— Почему это нет? — удивилась я его внезапной резкости. И вдруг поняла, что он… ревнует. И к кому… а Алексу? И тут же подавилась собственными мыслями — а ведь имел повод.

— Я не позволю тебе больше жить с другим мужчиной, — как бы прочитал мои мысли Макс. — Даже не мечтай. И счастье Алекса, что сейчас он ни на что не способен…

Ты… ты на что намекаешь, а? И делаешь ты что?

Вновь поцелуй, и… где мое одеяло, скажите на милость! Где? И… он ведь не пьян, правда? Он же видит, что я это я?

— Да, — прошептал он. — Я помню твой запах… именно он запах сводил с ума той ночью…

Какое ему «с ума»? Какой запах? Да что тут вообще происходит, скажите на милость?

В полумраке комнаты, в шорохе пролетающих за окнами флаеров, он отстранился и начал медленно расстегивать пуговицы на своей рубашке. Мучительно медленно. Никуда не спешил, будто у нас в самом деле была целая вечность. И смотрел на меня так выжидающе… чего-то ждал.

Чего же ты ждешь-то, а? А все равно, чего ты там ждешь!

По венам побежала лава, и я уже и сама не знала, что делаю и зачем. В один миг я забыла и о голографе, и о сорванных масках, и о ребятах. Все пофиг!

Не выдерживая больше тягостного молчания, я протянула руку, коснулась его живота, провела вверх, к груди, в шее. И когда он вновь наклонился ко мне, скользнула ладонями по его плечам, освобождая их от плена рубашки…

Я хотела его так, как не хотела ничего и никогда в своей жизни. И когда он остановился в сантиметре от меня, когда лишил вдруг столь желаемого поцелуя, я уже поняла, что все… больше мне в этой жизни ничего не надо.

А потом… а потом я уже помню слабо, крышу у меня сорвало. И, как ни странно, кажется, и у него тоже.

Никогда и никого я не любила так, как любила его той ночью. Никогда и ни в ком так сильно не нуждалась.

И в ту ночь я спала крепко, как ребенок, в его объятиях.

Глава 20. Правда

Меня выдернуло из сна щелчком, осознанием, что случилось что-то неповторимое. И сразу же расхотелось спать, и с опаской я открыла глаза.

Так и есть, его рядом уже не было. Но он никуда не ушел: стоял в одних штанах у окна и смотрел на ночной город. Я не верила, что все это правда… на самом деле правда?

Обнаженная, испуганная, я села на его кровати, закуталась в его одеяло, и не знала, куда себя девать после вчерашнего. Или сегодняшнего? Не разберешь, ночь ведь еще не закончилось.

— Одевайся! — бросил он, не оборачиваясь, будто почувствовал, что я проснулась.

И только тогда я заметила, что на кровати лежит женское платье… закрытое и скромное. Даже белье мне подобрал… и когда только успел? Впрочем, скорее всего ничего и не успевал, просто отдал распоряжения и забыл.

— Может, лучше, я как раньше, — прошептала я, и он сразу же одернул:

— Нет, не лучше! Одевайся, времени у нас не так и много.

Но спешить-то теперь куда? И кто он мне? Шеф, любовник? Любимый человек или только секс-друг? Нет, секс с ним был потрясающим, и любовником он был умелым, нежным, не то, что Андрей, но дальше-то что?

Он даже не обернулся, когда я наскоро оделась.