– Значит, ты остановилась у леди Элизы? – поинтересовался он.

Они отправились в обратный путь через дом в сад.

– Нет. – Пиппа приостановилась у бильярдного стола. – Мы с мамой и мистером Триклом – в гостинице «Крийон». Я сбежала этим утром, чтобы повидаться с Элизой. Она сказала, что это единственное время, когда мы можем встретиться. Элиза весьма популярна в обществе. Не представляю, как она все успевает.

Грегори мог бы поклясться, что заметил, как ее пальцы стиснули угольный карандаш и альбом.

Что-то было не так. Она как-то странно сглотнула.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – Грегори наклонился к ней и почувствовал исходящий от волос запах лаванды. – Принести тебе воды?

– Нет, не нужно, но спасибо, – отозвалась Пиппа тоном, который был чересчур вежливым и несколько отстраненным. Она как будто разговаривала с незнакомцем.

Конечно, они видятся всего раз в году, но Грегори уж точно не незнакомец. Это он обычно ведет себя холодно – не она. Ощущение было своеобразным.

Пиппа ни к кому никогда не питала неприязни, и Грегори вдруг подумал, что не хочет быть первым.

Он вновь распахнул двери бильярдной, и они вышли в сад.

– Прошу прощения за любопытство, но мне интересно, что привело сюда Дугала?

Пиппа плавно скользила впереди него по узкой дорожке.

– Понятия не имею, – ответила она через плечо. – Они с Элизой, должно быть, знают друг друга.

– Должно быть, – согласился Грегори.

Где же они?

Пиппа приостановилась, чтобы полюбоваться пышной гортензией.

– Эти цветы такие красивые, правда?

– Да. – Хотя, на взгляд Грегори, эта гортензия была ничуть не больше достойна комплимента, чем любая другая, виденная им.

Его охватило нетерпение увидеть Элизу, и пришлось приложить усилия, чтобы не стиснуть пальцы в кулаки и расслабить челюсть.

Пиппа вскинула на него свои яркие глаза, ореховый цвет которых сделался зеленым на фоне садовой растительности.

– Так непривычно видеть тебя не у дяди Берти.

А она откровенна, ничего не скажешь.

– Да, – согласился Грегори и понял, что так оно и есть. Ситуация казалась какой-то неправильной. Вероятно, в этом и есть причина его смутного беспокойства. То, что он видит Пиппу не в том месте. И ощущает ее нервозность.

Да, точно.

Она, казалось, замешкалась. Грегори был рад взять инициативу в свои руки. Одним ловким движением он обошел ее на дорожке.

– Если хочешь порисовать, вот там, через три гортензии, есть скамейка, которую ты, возможно, не заметила. – Он указал на восток. – Я найду Дугала и леди Элизу.

– Хорошо, – чуть слышно отозвалась Пиппа.

Он почувствовал, что она не испытывает к нему неприязни, в конце концов, это принесло облегчение, за которым быстро пришло чувство вины: он слишком холоден с ней. Чересчур холоден. Она же не виновата, что свободна, гораздо свободнее любого из известных ему людей, даже несмотря на то что общество – и дядюшка Берти в особенности, – сковывает ее обычными ожиданиями.

Как же ей это удается? Как она так хорошо научилась жить без своих оков?

– Увидимся через минуту, миледи.

В глазах ее промелькнула тревога.

– Да, – прошептала она.

Боже милостивый, она больше даже не пыталась это скрыть – ее что-то угнетало. Что-то, должно быть, происходящее среди флоры и фауны.

Но что?

Грегори широко зашагал по траве, оставив посыпанную гравием дорожку, и направился в дальнюю часть сада, где розовые кусты, словно прекрасные часовые, окружали статую Марса.