– Пей, – уже с нажимом повторил парень.

Я взяла бокал и одним глотком покончила с напитком. Горло сразу обожгло, на глаза выступили слезы. Но через несколько секунд я почувствовала, как по телу разливается приятно тепло. Оно как паутиной укутывало меня, казалось, будто я в коконе, и все заботы и проблемы остались вне него.

Я подняла глаза и улыбнулась.

– Спасибо, – прошептала я.

Макс кивнул и погладил меня по голове. Я как кошка прильнула к нему без какого-либо сексуального подтекста. Просто мне стало уютно и надежно.

Максим

Как же я ненавидел себя за неумение сдерживать гнев. Я был сейчас чертовски зол, что не могло не отразиться на моем Олененке. Какие-то минуты – и уже не я, а она меня успокаивает. Глаза виноватые, и наверняка эти дурацкие мысли в голове «она мне мешает». А по факту я злюсь больше всего на себя, что я бессилен, что не могу защитить, уберечь ее от всего этого. Хочется спрятать ее в каком-нибудь бункере и чтоб никто не достал. Но нельзя.

Стоит, прижалась ко мне, не соблазняет, а именно жмется, как ребенок. От этого чувство всепоглощающей злобы накатывает вдвойне. Я уже готов не спать ночами, только побыстрее бы разобраться.

В чувство меня привел звонок в дверь.

На пороге стоял Витя – злой и осунувшийся, явно мало спит.

– Ну, что, 33 несчастья, как же вы мне надоели, – по-доброму бубнит на меня. В прихожую вышла Олеся, глаза покрасневшие, но держится.

– Здравствуйте.

– Привет, жертва психопата, – приветливо кивает ей следователь.

Я нахмурился, его напоминание как ножом по сердцу. Но Олеся ничего, даже улыбнулась слегка.

Витя пропустил к коробке сапера, чтобы исключить взрывоопасность предмета внутри.

– Что с баром? – спросил я, пока сапер изучал подарок.

– Камер нет, обломался мой виски, – удрученно произнес следователь, – но бармен припомнил мужчину, который пил за барной стойкой, подходящего под наше описание. Время тоже совпадает.

– Сможет фоторобот сделать? – мелькнула надежда. – Нам же главное его опознать, остальное дело техники.

– Твоим убойным отделом издалека воняет, – поморщился Витя. – Сразу все в оборот. Схватить, связать, пытать.

– Вот не надо, – возмутился я, – пытать – это не ко мне. Так что?

– А ты в убойном отделе служишь? – спросила вдруг молчавшая до этого Олеся.

Я удивленно обернулся. А она не знала? Хотя, речь про работу особо не заходила.

– Служишь? Настоящее время? – удивился Витя.

Я перевел тяжелый взгляд на него, давая понять, что я еще не откровенничал с девушкой.

– Служил, – поправил я Олесю. – Так что?! – уже с напором обратился я в Витину сторону.

– Он сказал, что у него память на лица отвратительная, да и не видел он его толком, очень много людей было в тот день, лица смешались. Единственное, что он запомнил – это шрам на тыльной стороне ладони. Олеся, вам знакома такая примета?

Олеся потерла виски, напрягая память.

– Мне кажется, я где-то это видела, но не могу вспомнить у кого. Но точно не часто, иначе я бы запомнила.

– Олеся, давайте вспоминать вместе, начнем с вашей работы. Кто у вас там работает из мужчин, подходящих под возраст?

Девушка прикрыла глаза.

– Начнем с пропускного пункта – там у нас сидит дядя Леша, ему лет под 50. У него двое детей – Василиса и Данила, приятный мужчина. Кстати, – повернулась ко мне девушка, – я ездила в Китай и привезла для его детей мазь хорошую от ран, а то они у него вечно с разодранными коленками на работу приходили, и забыла отдать, – Олеся виновато улыбнулась.