Взглянув на часы, он понял, что проспал звонок будильника. Или, что более вероятно, он вообще не потрудился его даже поставить. Бессонница делала тебя похожим на телефон, в котором необходимо уничтожить все кнопки отвечающие за дремоту.

Он наскоро сполоснулся под душем, начав со своего члена. Ему было ненавистно то, что он сделал, даже не успев еще толком проснуться. Джон чувствовал, что совершенно неправильно дрочить, учитывая сложившуюся ситуацию, и начиная с сегодняшнего дня, если понадобится, он будет спать в джинсах.

Хотя зная свою руку, чертова дрянь, вероятно, в любом случае, окажется под ширинкой.

Мать твою, он собирался пристегнуть свои запястья к гребаной спинке кровати.

Джон намылился, с тем же автоматизмом, что и чистка зубов, нежели в восхвалении своей внешности. Упершись ладонями в мрамор, он склонился к распылителю, позволяя воде смыть с него пену.

«Лессеры были импотентами. Лессеры… были импотентами».

Склонив голову, он почувствовал горячий напор на затылке.

Секс принес ему ужаснейшее дерьмо, и когда образ грязной лестничной клетки ворвался в его сознание, он прикрыл веки и вырвал себя в настоящее. Не то чтобы это принесло облегчение.

Он пережил бы случившееся с ним тысячи раз, лишь бы единожды уберечь Хекс от жестокого обращения.

«О… Боже…»

Лессеры были импотентами. Всегда.

Передвигаясь, как зомби, он вылез из душа, кое-как обтерся, и поплелся в спальню, чтобы одеться. Натягивая кожаную одежду, тем временем зазвонил его телефон, и он потянулся к своей куртке, чтобы достать его.

Раскрыв телефон… он обнаружил сообщение от Треза.

Все что в нем было сказано: «189 св френсис ав 10 2найт[26]».

Джон захлопнул телефон. Его сердце забилось с жестоким умыслом. Любая трещина в фундаменте… он всего лишь искал одну маленькую трещинку в мире Лэша — щель, в которую сможет пробиться и взорвать все к чертовой матери.

Хекс возможно была уже мертва, и эта новая реальность без нее могла стать вечностью для него, но это не значит, что он не отомстит за нее.

В ванной Джон закрепил нагрудную кобуру, схватил куртку и вышел в коридор. Остановившись, он подумал обо всех людях, которые находились внизу… так же как и о времени. Ставни все еще были опущены.

Вместо того, чтобы пойти налево, к парадной лестнице и фойе, он свернул направо… молча шагая, несмотря на свое дерьмовое состояние.

***

Блэйлок покинул свою комнату чуть раньше шести, собираясь проверить, как там Джон. Обычно парень ошивался поблизости перед каждой трапезой, но сейчас здесь никого не было. Что означало, либо он был мертв, либо мертвецки пьян.

Остановившись у двери своего приятеля, он припал к ней, прислушиваясь, но по другую сторону ничего не происходило.

Когда после тихого стука никакого ответа не последовало, он открыл эту гребаную дверь. Ну и дела. Эта комната смахивала на место ограбления, с разбросанной повсюду одеждой и кроватью, которую возможно, использовали в качестве эпицентра разрушения.

— Он здесь?

От звука голоса Куина, Блэй весь напрягся и еле заставил себя не обернуться. Да это было и без надобности. Он и так знал, что чувак будет одет во что-то на манер Сида Вишеса [27]или Найн Инч Нэйлз [28]или в футболку Слипнот[29] заправленную в черные кожаные брюки. Угрюмая физиономия чисто и гладко выбрита. А его колючие темные волосы немного влажные после душа.

Блэй вошел в комнату Джона и направился в ванную, полагая, что его действия сполна ответят на заданный вопрос.

— Д’жей? Где ты, Д’жей?

Когда он прошел через весь этот мрамор, во все еще густом и влажном воздухе витал характерный запах мыла Слоновой кости[30], которым пользовался Джон. На вешалке висело влажное полотенце.

Развернувшись, чтобы уйти, Блэй врезался прямо в грудь Куина.