Еще один долгий жалобный стон потряс стены дома, когда Лили распахнула дверь в комнату Терезы. Бедняжка лежала на сыром матрасе, опираясь на локти. Ее лица почти невозможно было рассмотреть за огромным животом, волосы на голове торчали в разные стороны, как у тряпичной куклы.

— И куда все подевались, черт возьми? — закричала она

— Прошу прощения?

— Я кричу уже целый час так, что у меня разболелась голова, — заявила Тереза раздраженно. — Неужели я должна рожать тут этого младенца од…

Она вновь издала громкий вопль и схватилась за живот.

— Боже праведный! — услышала Лили тихий шепот Эйвери, стоявшего за ее спиной. — Неужели она умирает? Может быть, послать за доктором?

— Нет и нет! — воскликнула Лили и, схватив с перекладины у изножья кровати полотенце, утерла им лоб корчившейся в схватках женщины. — Ближайший доктор находится в Клив-Кроссе, в двадцати милях отсюда. И она вовсе не умирает. У нее самые обычные роды.

— Я умираю! — протестующе взвыла Тереза.

Лили не обращала на ее вопли внимания. За последние пять лет ей достаточно часто приходилось принимать новорожденных, и она знала, что слабость являлась в таких случаях куда более грозным симптомом, чем гневные выкрики.

— Кажется, вы говорили, что уже присутствовали при родах раньше, — обратилась она к Эйвери.

— Да, верно. — Он стоял в дверном проеме, неловко переминаясь с ноги на ногу, его рослая широкоплечая фигура выделялась ярким пятном на фоне стены. Он так и не успел заправить рубашку в брюки. — Только та женщина… та женщина вела себя куда тише, чем эта. — Он указал на Терезу.

— Нельзя ли поменьше болтать? — задыхаясь, проговорила Тереза. — На тот случай, если вы не заметили, мой ребенок вот-вот появится на свет! И какого дьявола он вообще тут делает? Он такой же гад и подлец, как все мужчины!

Она выхватила из рук Лили мокрую тряпку и что было силы швырнула ее в Эйвери. Тот еле успел увернуться. Тряпка угодила в стену за его спиной.

Эйвери уставился на горничную, пораженный и обиженный. Ему всегда казалось, что Тереза относилась к нему с искренней симпатией. Он относил ее на руках вверх и вниз по лестнице, всегда любезно здоровался с ней и справлялся о ее самочувствии, и вот теперь она лежала тут, ворочаясь на своих подушках, и смотрела на него так, словно именно на нем лежала вина за ее нынешнее бедственное положение.

— Он останется в коридоре, — успокоила ее Лили.

— Нет, — произнес Эйвери, однако его голосу недоставало твердости. Он подобрал с пола влажное полотенце, боком протиснувшись в комнату, сунул его в протянутую руку Лили и снова отступил назад. — Я останусь здесь на тот случай, если вам понадобится помощь. По крайней мере до тех пор, пока не появится Мери.

Тереза испустила еще один вопль. Лили мельком взглянула на Эйвери — его лицо приняло пепельный оттенок. Так вот чего стоит вся пресловутая отвага бесстрашного исследователя, подумала она про себя, не в силах удержаться от усмешки. Она отошла от Терезы, призывавшей все мыслимые и немыслимые кары на мужчин, и подвинула ему деревянную табуретку.

— Вам лучше сесть, пока вы не упали в обморок.

— Я не собираюсь падать в обморок, — ответил Эйвери, однако ей показалось, что он скорее пытался убедить себя, чем ее.