— Эй! — крикнула Тереза, видимо, почувствовав новый прилив сил. — Вы же сказали, что он останется в коридоре.

— Охотно, — отозвался Эйвери. Он перенес табуретку в темный коридор и устало опустился на нее. В полумраке его фигура напоминала огромную мрачную статую.

— Тише, дорогая, — нараспев проговорила Лили, вернувшись к Терезе, чтобы вытереть пот с ее лба. — У тебя все идет замечательно. Просто замечательно. Ты такая храбрая.

— Как будто у меня вообще есть выбор!

Быстрое ритмичное постукивание каблуков на лестнице возвестило о появлении Мери. Горничная протиснулась в комнату мимо Эйвери, держа в одной руке медный чайник, из которого на пол выплескивалась вода, а в другой — маленькую, плотно закрытую жаровню. Чистые простыни, перекинутые через плечо, придавали ей сходство с мумией, с пояса на талии свисал острый охотничий нож.

— Я все принесла, мисс Бид, — запыхавшись, выговорила она. — Все.

Мери поставила чайник и жаровню на пол, швырнула ножны с лезвием к изножью кровати и одним движением плеча стряхнула с себя свернутые в рулоны свежие простыни. Затем она бросила взгляд на Терезу, которая снова принялась охать и стонать, и боязливо осведомилась:

— Не могу ли я удалиться?

— Трусиха! — вскричала Тереза.

— Мне, пожалуй, и вправду лучше уйти, — елейным голоском пропищала Мери. — Так я только еще больше ее расстраиваю.

— Ладно, иди, — ответила Лили, взяв в руки охотничий нож и с довольным видом осмотрев его блестящую поверхность при свете свечи. Оно сверкало, как начищенное серебро. У Эйвери все поплыло перед глазами. Мери, получив позволение удалиться, тут же исчезла.

— Неужели вы собираетесь использовать это? — в ужасе пробормотал Эйвери.

— Она ничего не почувствует, — заверила его Лили и захлопнула дверь перед его носом.

Последующие часы тянулись для Эйвери бесконечно долго. Отдельные вспышки яростной брани, доносившейся из-за двери, перемежались долгими периодами напряженной тишины. Несколько раз Эйвери довелось услышать, как Тереза в самых ярких и образных выражениях расписывала, что она сделает с тем парнем, который ее обрюхатил, если тот, к своему несчастью, снова попадется ей на глаза.

Вскоре даже эти громогласные заверения стихли, и теперь безмолвие нарушало только тихое, умиротворяющее бормотание Лили, которое чередовалось со звуками, связывавшимися в сознании Эйвери с неимоверными усилиями. Он вынул из кармана часы Карла и отметил про себя время, невольно задаваясь вопросом, сколько раз предки Карла отмечали по этим часам момент появления своих детей на свет " не придется ли когда-нибудь и ему самому следить за тем, как минутная стрелка медленно ползет по их гладкой поверхности из слоновой кости, прислушиваясь к звукам родовых схваток Лил… его жены.

Дверь распахнулась на пороге стояла Лили, держа в перепачканных кровью руках крохотный сверток. В комнате за ее спиной в постели лежала Тереза. Глаза ее были закрыты, грудь еле заметно поднималась и опускалась. У него закружилась голова

— Вот сказала Лили. — Прижмите малышку к себе покрепче, ее нужно держать в тепле.

Ее. Эйвери уставился на сверток, который протягивала ему Лили, однако ничего не мог рассмотреть. Во всяком случае, ничего такого что бы напоминало бы «ее», хотя бы приблизительно.