Изменить размер шрифта - +

 

— В самом деле, как? — спросил Эйвери и продолжил чтение, прежде чем Карл успел вставить хотя бы слово:

 

— «На тот маловероятный случай, если во всей этой истории с тигром есть доля правды, считаю своим долгом ради Бернарда предупредить вас, чтобы вы не рисковали так глупо своей жизнью». Как будто есть более разумные способы ею рисковать. Только мужчина способен выслушивать подобные заявления, сохраняя при этом серьезное выражение лица!

 

— Ого! — произнес Джон. — Пожалуй, это сильно сказано.

 

— Ха! — отозвался Эйвери. — Это лишь разминка. Послушайте дальше: «А на тот случай, если вы совершенно потеряли счет времени из-за вашей неукротимой страсти к перемене мест, более подобающей мальчишке, чем взрослому мужчине…» Потише, Карл. Твое фырканье меня отвлекает, «…полагаю, вам сейчас самая пора вспомнить о том, что у вас есть еще и обязанности. Я не имею в виду Милл-Хаус, который, по всей видимости, скоро перестанет быть предметом ваших забот-..»

 

— Она, должно быть, шутит, — заметил Карл.

 

Однако эта женщина и не собиралась с ним шутить, будь она неладна! Эйвери покрепче зажал в зубах сигару. Ее желание во что бы то ни стало заполучить Милл-Хаус превратилось в навязчивую идею и не могло принести ей ничего, кроме горького разочарования. Он даже и в мыслях не допускал, что Лили Бид окажется выброшенной на улицу, так как считал себя перед ней в долгу за те годы вольной, беззаботной жизни, которые она ему подарила. У него возникло подозрение, что ей так же не терпелось стать хозяйкой Милл-Хауса, как и ему самому, и это было хуже всего. Милл-Хаус был его домом, обещанным ему еще в детстве. Его.

 

— Знаешь, — произнес Карл, — мне кажется, большой беды не будет, если хозяйкой Милл-Хауса останется мисс Бид. Мне с трудом верится в то, что ты по доброй воле возьмешь на себя ответственность за эту — как ты там ее назвал? — «особу с ядовитым язычком и непомерными претензиями».

 

— Я пока еще об этом не думал, но ты, конечно, прав. Ну да ладно, черт с ней!

 

— Не понимаю, — вмешался Омар. — Если мисс Бид потеряет Милл-Хаус, то с какой стати Эйвери должна заботить ее судьба? Судя по тому, о чем вы мне рассказывали, Горацио Торн в своем завещании выделил ей приличное содержание.

 

— Только в том случае, если она публично откажется от своих взглядов на эмансипацию и впредь будет вести тихое, незаметное существование, порвав все связи со своими единомышленницами. — Эйвери кивнул в сторону Карла, который то и дело с ленивым видом щелкал крышкой карманных часов. — Объясни ему, Карл. Ты был верным слушателем ее писем в течение трех лет. Как по-твоему, способна эта женщина держать язык за зубами?

 

— Ни в коем случае, — ответил тот.

 

— Даже если так, при чем тут Эйвери? — допытывался Омар.

 

Эйвери помахал в воздухе рукой, в которой держал сигару. Ее кончик слабо мерцал в полутьме.

 

— Омар, дружище, не забывай, что я — английский аристократ!

 

Джон выразительно застонал, Карл ухмыльнулся, однако Эйвери не обращал на них ни малейшего внимания.

 

— По каким-то никому не ведомым причинам английского аристократа воспитали так, что он не может позволить ни одной упрямой особе женского пола страдать от последствий собственных поступков. Не спрашивай меня почему. Это загадка, на которую нет ответа.

Быстрый переход