— Вы так думаете? — спросила Лили. Обе женщины энергично закивали.

— Что ж, если вы считаете, что меня никто не упрекнет в излишнем любопытстве…

— О нет, что ты! — нетерпеливо воскликнула Эвелин.

— Тебя, Лили? — подхватила Франциска, глаза которой округлились в притворном ужасе. — Никогда!

Лили решила сделать вид, что сдалась. Открыв конверт, она вынула оттуда листок бумаги.

— Это от него, — объявила она с нескрываемым ликованием в голосе.

В дальнейших объяснениях не было нужды. Эвелин поджала губы, изображая из себя благожелательного цензора, а на лице Франциски появилась усмешка.

Лили откашлялась.

— Вот что он пишет: «Дорогой кузен, а также все прочие, к кому в руки попадет это послание. — Она невольно фыркнула. — Надеюсь, тебе придется по душе Билли как самый совершенный образчик злобного мужененавистника, созданный насмешницей природой, какой только сохранился до сих пор в наиболее отдаленных уголках земного шара. В действительности Билли, которого ты видишь перед собой, — самка. Пожалуйста, будь так любезен передать твоему дорогому стражу, что любое сходство между стариной Билли и, скажем так, кое-кем еще является чисто случайным. Даже имя Билли, столь близкое по звучанию к ее собственному, не более чем любопытное совпадение».

— Почему ты смеешься, Лили? — обиженно спросила Эвелин. — Этот негодник еще осмеливается язвить на твой счет!

— Я знаю, — расхохотавшись, ответила Лили. — Он самый несносный человек из всех, кого я знала, и даже не скрывает этого!

— Продолжай, — попросила Франциска.

— «Итак, я решил, что из рыцарских соображений нам, мужчинам, лучше изменить пол Билли, поскольку это создание совершенно не поддается дрессировке. Вышеупомянутый Билли держал в страхе целую деревню до тех пор, пока он (или она, или оно) не пал жертвой меткого выстрела из моего „руджера“ сорок четвертого калибра. Позволю себе скромно добавить, что этот выстрел привел к тому, что люди из местного племени объявили меня богом». Ха! — не удержалась Лили.

— Лили, прошу тебя! — взмолилась Франциска.

— Ох, ну ладно. — Она снова вернулась к письму:

— «Быть богом довольно приятно, дорогой кузен. Я непременно советую тебе когда-нибудь испробовать это на себе, хотя должен заметить, что при нынешних обстоятельствах твое возведение в сан божества весьма маловероятно. Но не отчаивайся, Бернард. Могу тебя заверить, что в Америке, Африке и даже в Британии еще осталось немало таких мест, где мужчина волен сам решать свою судьбу». Этот самодовольный, высокомерный…

— Дай-ка мне закончить, — раздраженно прервала Франциска и, выхватив письмо, быстро пробежала текст глазами, чтобы найти место, на котором остановилась Лили. — «Вместе с тем божественность тоже имеет свои теневые стороны, одна из которых состоит в том, что я дал слово задержаться на некоторое время у своих новых друзей. Они хотят, чтобы я отправился вместе с ними в ежегодное паломничество на поиски их тотема. Это означает, что мое возвращение в Англию, к сожалению, откладывается еще на год. Возможно, мы увидимся на следующее Рождество. А до тех пор ты всегда в моих мыслях и планах.