Через секунду узкая полоска света рассекла темноту — кто-то вошел из коридора. Не успел Васька оглянуться, как мощный удар по голове отбросил его к стене. От неожиданности мальчик присел. Это спасло его от следующего выпада — судя по звуку, от которого дрогнула стена, били ногой.

Васька, резко распрямившись, ринулся к выходу. Он ударил кулаком наугад и попал во что-то кожаное и металлическое, больно оцарапавшее ему руку. Его противник оказался точнее — третий удар пришелся Ваське прямо в челюсть.

В глазах вспыхнули бенгальские огни, тело обмякло, словно из него выпустили воздух, ноги подкосились, и Васька рухнул на пол.

Медленно приходя в сознание, он чувствовал, как его переворачивают с боку на бок и шарят в кармане. Наконец он услышал, как хлопнула дверь, и этот звук немного привел его в себя. Васька стал подниматься, и тут в туалете вспыхнул свет. Васька рывком отворил дверь. В коридоре никого не было.

Пошатываясь, он побрел к умывальнику и включил холодную воду. Затылок раскалывала тупая ноющая боль. Руки тряслись. В скулу словно вкатили большую свинцовую сливу. Подбородок саднило.

Кое-как приведя себя в порядок, Васька двинулся наверх.

Лена стояла у входа в «Макдональдс» и недоуменно озиралась.

– Ты где был? Я уж думала, что ты ушел… — набросилась она на Ваську, но тут же осеклась, увидав на его подбородке свежую ссадину. — Кто это тебя… так?

– Знал бы прикуп, дал бы в морду, — потрогал лицо Васька и поморщился. — Сходил в туалет, называется. У них тут, наверное, дополнительная услуга такая. Для тех, кому в гамбургерах не хватает соли, перца, а в жизни — острых ощущений.

– Чего от тебя хотели? Кто? Расскажи толком…

– Да не видел я ничего… Свет погас. Кто-то вошел и сразу на меня напал. Потом карманы обшарил.

– Тогда понятно, — вздохнула Ленка. — Наркоман…

– Вряд ли. Денег-то он не взял…

– Да-а? — удивилась Ленка. — А что тогда?

– Сейчас посмотрю.

Васька добросовестно вывернул карманы. Купюры, мелочь, жетоны на метро были в целости и сохранности. Старая квитанция из прачечной, кассета с «Металликой», ключи от квартиры — все на месте, даже часы.

– Странно, — пробормотал Васька. — Чего же ему нужно было?

Пройдя несколько шагов, Васька вдруг остановился и начал перетряхивать карманы вновь. Он методично вывернул наружу все отделения куртки, внимательно обшарил карманы на джинсах, но того, что искал, не нашел:

– Дедов чек из «Макдональдса». Исчез только он, — упавшим голосом прошептал Васька. — За нами, выходит, кто-то следил… Иначе откуда он мог знать, в какой карман я сунул бумажку после того, как мы ее рассматривали.

– Это какой-то дурдом! — возмутилась Ленка. — Пропадают почему-то вещи, которые для посторонних людей никакой ценности не имеют. Может, за нами какой-нибудь псих увязался? Но почему — фотография? И чек?

– А вдруг это не единственные вещи, которые его — или их? — интересуют?

– Что еще? У деда в квартире что-то ценное?

– Еще бы, — кашлянул Васька, намекая Ленке, что громко говорить не стоит. — Жутко древние изразцы. Коллекция холодного оружия, тоже очень старого, между прочим. Какие-то свитки на арабском — он за них вообще трясется, будто они на тысячедолларовых купюрах напечатаны. Книги. Рисунки, картины… Но пропадают почему-то не они.

– Чек из «Макдональдса» имел отношение еще к одному человеку, — задумчиво накручивала локон на палец Ленка, пока эскалатор бережно нес их в подземное чрево Москвы.