Повезет — разберемся и с этим.

16 нояб. 1920

Меня отзывают в Москву! Дела, касающиеся эмирской казны, передают чекистам. Какая жалость! Но революционная дисциплина есть революционная дисциплина. Завтра выезжаю в Томск…»

Переворачивая страницу, Васька еще раз осмотрел поля рукописи и снова заметил крохотное пятнышко на полях, как раз напротив записи от 7 ноября. Васька постарался дословно запомнить этот текст и снова склонился над рукописью.

Но, увы, читать больше тут было нечего — часть страниц, в начале и в конце тетрадки — была вырвана.

– В таком виде дневник к нам и поступил из архивов госбезопасности, — стала оправдываться Зухра, — это все, что осталось…

Подождав Зухру, которая аккуратно запаковала все бумаги в контейнер и поставила его на место, вся компания вышла на улицу.

Дневная жара спала, оставив после себя дрему и негу.

Ветви ивы над темным прудом устало свесились в воду, пыльные листья вишен в парке чуть подрагивали в такт теплому, как парное молоко, ветру.

От всего этого походка у Васьки становилась расслабленной, мысли медленно вязли в каком-то болотном безразличии, глаза, будто сами собой, закрывались.

Но Васька прекрасно понимал, что спать сейчас — не время.

Они напали на след! Дед явно делал пометки в дневнике неспроста — просто так он никогда ничего не делал, это Васька знал точно.

Дед, вероятно, подошел к тайне клада эмира бухарского совсем близко — иначе зачем бы он так спешно улетел в неблизкий Ташкент?

Найти его теперь здесь можно только одним способом — разгадать примерное местоположение клада…

– О чем задумался, Василий? — с улыбкой хлопнул его по плечу Тахир.

– Да все о том же, о своем родственнике бедовом, — признался Васька.

– Да-а, дед у тебя боевой, — не расслышал Тахир, — равно как и прадед. Если и ты в ту же породу пошел, то найдешь ты своего деда — не сомневайся. А мы с Игорем поможем, чем сможем. Я попрошу моих друзей из милиции проверить — не регистрировался ли он где по приезде. Опросим шоферов на автостанциях, билетных контролеров на электричках, кассиров. Не иголка твой дед — найдем!

После сытного плова и дневной жары ужинать совсем не хотелось.

Тахир, всю жизнь проживший в Узбекистане, это понимал. Но врожденное чувство гостеприимства не позволяло ему оставить гостей без сытного ужина, и потому он пошел на маленькую хитрость:

– Чаю попьем, а больше, наверное, ничего не будем, — пообещал он, ставя на огонь чайник.

Тахир заварил зеленый, а не черный, к которому привыкли гости из Москвы, чай.

– Зеленый чай немножко для вас странным будет, — пояснил он, — но его большее выпить можно — он не такой крепкий, как черный, и на сердце не так давит…

К чаю Лейла принесла черешни, сладкую нишалду, кос-халву и сахар-нават.

Зеленый чай действительно казался странноватым, но — вот чудо! — после третьей пиалы Ваське стало легче дышать и будто бы даже прибавилось сил!

Тахир, видя, как гости опустошают чайник, подмигнул Лейле, и та, взмахнув своими косичками, тут же исчезла, чтобы через минуту появиться с большим блюдом зелени и салатов.

– Попробуйте вот этот, — указал клинком ножа-пчака Тахир на салат из помидоров. — Он называется кисло-сладкий.

Васька зачерпнул салат раз, другой и принялся поглощать его с не меньшей скоростью, чем до этого — чай.