Дальнейшие события показали, что я вполне могу претендовать на почетное звание величайшего пророка всех времен и народов. Уже в тот момент, когда она появилась на пороге – невысокая тоненькая черноволосая барышня с огромными глазами и четко очерченными скулами, я понял, что дело пахнет керосином. Она меня не очаровала: наши с Джинном вкусы явно не совпадали. Но дело было не только в ее внешности.

    Загадочная система сигнализации, каковой по милости щедрой природы снабжен мой организм, сработала немедленно: в моей груди визгливо взвыли сирены тревоги. За моей спиной отчаянно загрохотала падающая мебель. Я еще ничего не успел сообразить, а между мной и загадочной незнакомкой уже замер металлический диск, слабо фосфоресцирующий в темноте спальни. Ну да, конечно, мой героический щит был готов охранять меня даже сейчас – так мило с его стороны! За ним волочились по полу многострадальные джинсы, к поясу которых был приторочен мой волшебный телохранитель. Штаны с видимым удовольствием принимали участие в мероприятии по защите меня, любимого, от сомнительных женских чар: они переворачивали все стулья, которые попадались на их пути.

    Моя гостья присела на корточки на пороге и тихонько запела какую-то монотонную песенку на совершенно незнакомом мне языке – если это вообще был язык, а не случайный набор звуков.

    – Я не люблю концерты самодеятельности, дорогая. – Удивленно сказал я. – И эстраду я тоже не жалую. Нельзя сказать, что вы нашли кратчайший путь к моему сердцу… Может быть, лучше просто поболтаем?

    Она не обратила на мои слова никакого внимания. Тянула и тянула свой тоскливый мотивчик. Я довольно поздно сообразил, в чем дело: мой верный щит начал медленно опускаться на пол, плавно покачиваясь под звуки ее серенады.

    – А теперь я тебя поцелую. – Тихо сказала она, делая шаг по направлению ко мне. Щит уже лежал на земле, не проявляя никаких признаков жизни. Честно говоря, я совершенно растерялся. Не могу сказать, что до сих пор мне ежедневно приходилось отбиваться от маленьких хрупких женщин, пытающихся меня поцеловать. Одним словом, я просто стоял и смотрел на нее, а она шла ко мне, спокойно и неторопливо, словно ей действительно был нужен всего-то мой поцелуй…

    Ее губы оказались удивительно солеными, даже горьковатыми, как морская вода. Это было неприятно, я попытался отстраниться, но не успел. К моему животу прикоснулось что-то холодное, а потом прикосновение стало невыносимо горячим, и я с ужасом понял, что в мое тело вонзился кусок металла – такой острый, что я не почувствовал боли, только невыносимый жар, испепеляющий все, что до сих пор было мной…

    Я пришел в себя очень быстро – гораздо быстрее, чем после тяжелых объятий Сфинкса.

    Наверное, сказывался опыт. "Ну вот, теперь у меня осталось шестьсот шестьдесят четыре жизни – всего-то!" – Насмешливо подумал я. Моя кровожадная красавица так и не успела насладиться своей победой: я вцепился в ее запястья, с изумлением услышав тихий хруст тоненьких косточек. Ничего себе, вот уж не думал, что я на такое способен! Она отчаянно закричала.

    Крик был высокий, визгливый, раздирающий на части нервны и барабанные перепонки. Тонкий длинный нож выскользнул из ее пальцев и бесшумно упал на ковер.

    – А вот теперь мы все-таки поболтаем. Давай, любовь моя, рассказывай, кто ты такая, и с какой стати тебе приспичило меня убивать? – Сердито спросил я. Она молчала. Через несколько секунд ее губы разомкнулись, но никакой информации я так и не получил – только еще один протяжный вопль.