была  так  далека  от  смеха,  я  бы  нашла  это  смешным.  На  долю  секунды  мне

показалось, что разумнее будет просто уйти в свою комнату и запереть дверь, чтобы

покончить  с  этим,  но  что-то  подсказывало  мне,  что  он  не  сдастся  и  вернётся.  Я

слышала  голоса  и  подумала,  что  сейчас  они  пойдут  на  меня  штурмом,  все  в

защитном  снаряжении.  Мои  подозрения  рассеялись  только  тогда,  когда  Дасти

166

медленно  открыл  дверь  и  спустился  вниз,  прижимая  что-то  к  груди.  Тихий  звук

подсказал мне, что там был Наполеон.

— То есть, ты собираешься использовать своего обожаемого котенка для того,

чтобы  заставить  меня  слушать?  —  Наполеон  высунул  свою  сонную  голову  из

складок рукава Дасти. Почему, черт возьми, он был таким милым?

— Я играю грязно. Держи, — Он протянул Наполеона мне, а Наполеон громко

воспротивился  такому  перемещению,  —  было  трудно  забрать  его  обратно  от

девчонок, я тебе больше скажу. Я  уверен, что на следующей неделе этот дом будет

полон  котят.  —  У  меня  не  было  другого  выбора  кроме  как  взять  Наполеона.  Он

прижался  к  моему  лицу  под  подбородком  и  начал  мурлыкать.  Клянусь,  это  было

ключом ко всему миру. Котята. Начните разбрасывать их на  Ближнем Востоке и все

проблемы будут решены.

—  Ты  присядешь?  —  Дасти  указал  на  диван,  словно  он  был  старым

джентльменом и пригласил меня в свой кабинет на чашечку чаю. Я подошла, все еще

держа Наполеона, играющего с моими волосами.

— Не ешь их, — сказала я, вытащив несколько прядей из кошачьего рта. Дасти

сел  на  небольшом  расстоянии  от  меня,  но  я  вспомнила,  как  в  прошлый  раз  мы

сидели на этом диване. Правда, в этот раз мы бы не поцеловались, даже, если бы я

захотела.

—  Джосселин?  —  Я  оторвалась  от  очаровательного  котенка,  чтобы

встретиться  взглядом  с  гипнотическими  глазами  Дасти.    Две  очень  разные,  но  не

менее увлекательные вещи.

—  Ханна  поделилась  со мной,  что  ты  сказала  ей  раньше.  О. .  о  Натане,  —  его

голос слегка дрогнул на имени Натана, — и это просто неправда, Джос. Все не так.

— Я не могу поверить, что она рассказала, — ответила я, глядя на котенка. Это

было не так больно, как смотреть на Дасти.

— Не сердись на неё.

—  Я  не  сержусь  на  неё.  —  Я  дошла  до  того  момента,  когда  перестаешь

чувствовать  что-либо.  И отчасти это хорошо.  Эдакое  эмоциональное  чистилище,  —

Так что давай поговорим.

— Не твоя вина, что Нейт умер. Это моя вина.

—  Да,  ты  говорил  это,  —    я  смотрела  вверх  над  котенком  и  жалела.