Грант внезапно усмехнулся, испытывая облегчение, что судья не счел его действия непростительными:

— Тогда все в порядке. Я согласен. Немного респектабельности мне не помешает. Чертовски надоело целыми днями гоняться за ворами и головорезами. К тому же, если повезет, я скоро обзаведусь семьей, о которой надо заботиться.

— А-а, значит, вы намерены жениться на мисс Дивейн.

Представив себе Викторию, Грант почувствовал, что на его лице появилась улыбка… теплая и простодушная…

— Всю жизнь я считал, что брак — это петля на шее, — сказал он. — Клялся, что ничего подобного со мной не случится. А теперь мне кажется, что это не так уж плохо. — За легкой бравадой таилась внезапная тоска… Он нуждался в Виктории. Без нее его жизнь не будет полной. Грант вдруг ощутил острую потребность отправиться домой и убедить ее принять его предложение.

Он мог поклясться, что Кеннон едва заметно улыбнулся его последнему замечанию.

— Это совсем не плохо, — заверил его судья. — А с надежной женщиной брак может быть… — Кеннон запнулся, подыскивая нужное слово с таким видом, словно погрузился в сладкие, давно забытые воспоминания. Грант никогда не видел в его серых глазах такого теплого выражения. — Желаю удачи, Морган, — сказал он после непродолжительного молчания.

* * *

Большую часть дня Виктория провела в саду за домом. Погода стояла прохладная, влажный ветерок гнал по небу низкие тучи. Она читала, расположившись за каменным столом, бродила по аллеям, окаймленным кустами сирени, жасмина и жимолости. Ухоженный сад окружали увитые плющом кирпичные стены и высокие тополя. Вдоль дорожек тянулись пышные клумбы цветущих и плодоносящих растений, наполнявших воздух благоуханием.

Казалось, что город находится в сотне миль от этого мирного уголка. Невозможно было не чувствовать себя счастливой в таком прелестном месте.

Тем не менее Виктория ощущала растущую потребность вернуться в Уайт-Роуз-коттедж. Она хотела увидеть сестру в убедиться, что с Вивьен все в порядке. И самое главное — ей не терпелось оказаться в знакомом окружении, чтобы в родных стенах обрести себя. Хотя память ее полностью восстановилась, она чувствовала, что не успокоится, пока не проведет несколько дней дома. Присев за каменный стол, она опустила голову на скрещенные руки.

— Что ты здесь делаешь?

Знакомый голос проник в круговерть ее мыслей. Виктория подняла глаза и улыбнулась при виде Гранта. Он уселся напротив нее и взял ее руку в свою. Другой рукой он коснулся ее прохладной щеки, обведя большим пальцем тени под глазами.

— Тебе следовало вздремнуть, — промолвил он. — Нам придется съездить на Боу-стрит во второй половине дня для дачи показаний. Хотелось бы, чтобы ты хорошо отдохнула.

Виктория склонила голову, прильнув щекой к его ладони:

— Я не могу заснуть. Все время думаю.

— О чем, любовь моя?

— Хочу повидаться с сестрой. Хочу съездить в Форест-Кросс и выспаться в своей постели.

Грант снял сюртук и набросил его ей на плечи. Плотное сукно на шелковой подкладке еще хранило его тепло и запах, и Виктория тесно запахнулась в него.

— Я отвезу тебя туда сразу же после того, как мы разделаемся с показаниями. Мы пробудем там столько, сколько захочешь.

— Спасибо, но… лучше мне поехать одной. Я хочу о многом подумать, а в твоем присутствии у меня ничего не получится.

Грант молчал, борясь со вспышкой раздражения.