— Пожалуйста, — прошептала она, когда он обвел пальцем ее губы, — не делай этого.

Она понимала, что просить просто смешно. Даже если бы он понял ее, все равно поступил бы так, как того требовала его природа. Он был команчи, а значит, дикарь. Она слышала много рассказов о них, но до последнего времени не верила в их правдивость. А сейчас… сейчас команчи, купивший ее, гладил ее лицо.

— Keta? nu kuya?a-ku-tu.

Когда его губы коснулись ее губ, скользнув по ним так же легко, как ветерок, Дебора закрыла глаза.

В этом поцелуе не было страсти, только нежность. Дебора немного успокоилась.

Она не пыталась избежать поцелуя, но и не отвечала на него. Скорее позволяла ему дразнить свой рот языком и губами. Если этот мужчина может быть таким нежным и добрым, ей не грозит опасность.

Однако в глазах его, было желание и оно требовало удовлетворения. Так что избежать близости с ним ей вряд ли удастся. Одними поцелуями он не ограничится. И если она станет сопротивляться, то навлечет на себя его гнев.

Солнце садилось, становилось холоднее. Внимание Tosa Nakaai привлек громкий пронзительный крик. Он поднял голову и откинулся на пятки.

— Tosa Nakaai, — тихо сказал он и указал вверх.

Дебора подняла голову и увидела огромного ястреба, кружившего над ними. Его крылья были распростерты — казалось, он скользит в воздухе. Заходящее солнце позолотило кончики его крыльев. Эта смертоносная красота вызывала восхищение и трепет.

— Tosa Nakaai, — прошептала она, глядя на него. — По-английски это ястреб. Красивая и смертельно опасная птица. Как и ты. Это имя тебе очень подходит. Ты тоже хищник, и я тебя боюсь.

Он холодно смотрел на нее. В его глазах не было злости, но она сказала слишком много. Может быть, он понял это по ее интонации. У Деборы сердце сжалось от страха.

Tosa Nakaai отвернулся. В сгущающихся сумерках его профиль напоминал камею — древнюю, безупречную, резко очерченную. Единственная тесьма и свисавшее перо коснулись его мускулистых плеч, когда он, наконец, повернулся к ней. По его лицу было видно, что он расстроен. Дебору это поразило.

— Kekunabeniitu, — произнес он, и по его тону Дебора поняла, что каким-то образом задела его за живое.

Он поднялся плавным движением, заставившим ее отпрянуть, и ткнуться спиной в корявый ствол сосны.

Он наклонился, схватил ее за руку, рывком поднял на ноги. Она задохнулась от испуга. Но он не причинил ей никакого вреда, просто повел за собой в лагерь по склону, поросшему травой.

Когда он оставил ее у входа в свой типи, Дебора посмотрела на Ястреба и удивилась. Чем объяснить произошедшую в нем перемену?

Глава 6

Ястреб поймал самую быструю из своих лошадей, вскочил на нее и ткнул пятками в бока. Животное захрапело, крепкие копыта разрыли землю, откидывая большие комья. Лошадь помчалась вскачь.

Видимо, оба нуждались в скачке, а луна залила ярким светом прерию, по которой они летели словно стрелы. Скачка — это ликование, освобождение энергии, захлестывающая радость.

Резко пахнущий шалфей, свежий аромат ели, горячий запах пыли улучшили настроение Ястреба.

Дебора.

Де-бо-ра, Де-бо-ра, Де-бо-ра. Ее имя отдавалось эхом в его мозгу при каждом ударе копыта. В именах заключена сила; все команчи знали, что имя человека имеет особое значение, обладает особой силой. Именно поэтому считалось, что нельзя называть имя человека, поскольку это вторжение в его личную жизнь, способ отнять у него силу.

Ястреб не был настолько суеверен, так как получил совсем другое воспитание. И все же когда она произнесла его имя на языке команчи и по-английски, это затронуло какую-то часть его души.

И он не взял ее.