После глав систем присягу давали силовые структуры, начиная с высших чинов. Военные прикладывали кулак к сердцу, становясь на одно колено, и произносили вызубренную со студенческой скамьи клятву верности.

Недовольных брали под стражу. Мне не было их жалко, они сами выбрали своего господина — жаждущего власти и денег регента, который за время, проведенное подле Императора, сделал Фаэр коррумпированной и разрушающейся изнутри конфедерацией.

К моему счастью, Эштон решил не объявлять, что я его сестра. По крайней мере, сегодня.

Император и его семья жили в Эриол-Холле, занимая этажи с восемьдесят шестого по девяносто пятый. Как только перед Фималионом склонились в знак почтения, Макс отправил одному из опальных генералов, преданного старой власти, сообщение, поэтому сейчас здание было не просто под контролем военных структур, а под контролем людей, подчиняющихся самому наследнику.

Вечер шел своим сумбурным чередом. Мама Макса продолжала на меня коситься, но, видя заботу сына обо мне, утихала и ничего не высказывала.

— Идем домой? — прошептал Макс, наклонившись ко мне.

— Как же Эштон, то есть, Файм? — спросила я, приподняв брови.

— Он справится здесь, — уверенно заявил фаэрт, — и не переживай, поддержка у него будет.

Макс устремил свой взгляд в сторону, где стояли главы систем, входящих в состав конфедерации, а также Чо. Он был сыном губернатора Раоса, что многое объяснило, включая его стремление изменить нынешнюю политику. При регенте были завышенные налоги со всех подданных систем.

— Поговоришь с ним? — спросила я, и Макс отрицательно качнул головой.

— Пока не уверен, что наш разговор не закончится дракой, — ответил фаэрт и обнял меня, уткнувшись мне в волосы. — Полетели домой. Я так соскучился по тебе.

Возражать я не стала, к тому же меня покинули последние моральные силы. Домом Макс назвал его городскую квартиру. Внутрь я входила аккуратно, словно приоткрывала двери своего прошлого. Кажется, здесь даже запах знакомый.

— Обещай, что больше никогда не покинешь меня, кто бы тебе что ни говорил, — прошептал Лимаксион, прижавшись ко мне сзади, и поцеловал оголенное плечо.

— Только если ты пообещаешь, что никогда не отпустишь меня, — чуть слышно ответила я и развернулась в кольце родных рук, обхватив ладонями шею любимого мужчины. — Поцелуй меня.

Казалось, только это ему и было нужно. Макс приникнул к моим губам, подняв меня на руки. Мне пришлось обвить торс фаэрта ногами, чтобы не упасть. Мы целовались, словно сумасшедшие, вымещая всю боль разлуки друг на друге.

Я мстила ему каждым своим движением, доказывая, что без меня он — лишь половинка чего-то целого. Цельного. Единого.

А он показывал мне, что такое истинное единение.

9

Проснулись мы ближе к обеду, но никто из нас не хотел покидать теплую кровать. Мы переплелись ногами и руками, словно корни деревьев, и наслаждались незабываемой близостью друг друга, слушали биение сердец и ощущали, как счастье поселилось в этом доме.

Выбраться из постели нас заставил звонок. Над коммуникатором зажглась фигура обеспокоенного наследника. Я предварительно натянула простынь на грудь, Макс же нашел нужным прикрыть лишь бедра.

— Вижу, вы помирились, — констатировал брат, и я увидела, как на лице мужа проступает счастливая улыбка. — Надеюсь, тот, кто вас рассорил, получит по заслугам. Если ты его не накажешь, то это сделаю я.

— Только посмей вмешаться, Файм, — раздраженно ответил Макс, — это мое дело. Лучше расскажи, к чему такой ранний звонок?

— Регент сбежал, — со вздохом поведал Фималион, и мы с Максом переглянулись.

— Как ему удалось? — спросила я, нахмурившись.