Осмар оказался понятливым и направился к двери, оставляя меня одну, обернулся на пороге, чуть задержавшись, но всё же скрылся за дверью. Я бросилась в комнату, забралась на лавку, прислонившись спиной к стене, закрыла глаза.

«Вайдо… – позвала, тишина бросила меня в панику. – Вайдо!»

«Я тебя слышу, птичка. Где ты? Я с ума схожу! Когда Михнель сказал, что ты осталась… Атая, зачем, зачем ты это сделала?»

«Я… я… я не знаю», – зажмурилась.

«Я понимаю, тебе больно, Атая, но ты не могла совершить такой глупости, да? Кайса сказал, что ты… Скажи, где ты, я приду за тобой, Атая. Слышишь меня? Не молчи, ради всех источников! Атая!»

Сказать, где я? Я не могу, нет! Вайдо не сможет вытащить меня отсюда. Это слишком опасно.

Внутри нехорошо ёкнуло сердце и оборвалось в пропасть. Я не могла собраться с мыслями, сжимая пронявшими пальцы холодной дрожью складки платья. Сердце сжалось так, что я уже не слышала Вайдо, задыхаясь.

Что это? Что со мной происходит?

Я будто встала на край пропасти, ещё шаг – и упаду в бездну. Я зажмурилась крепко и тут же вздрогнула, когда меня пробила вспышка – отомстить, убить анкхара. Боль пронзила такой силой, что я вскрикнула, но спазм в горле задержал мучительный стон. Сдёрнула подол платья с бедра, выхватила нож, сжала в дрожащих пальцах. В мутном тумане сталь сверкнула голубоватым блеском, затмевая разум. Сжала дрожащие губы, неотрывно смотря на острое лезвие.

Глава 6

Ночь выдалось паршивой. Вчера, как только перебрался в крепость, не находил себе места. Стены давили, а внутри всё распирало. Хотелось выйти на площадку, обернуться и воспарить к небу, расправив крылья. Лишь бы избавиться от тисков удушья. Возможно, потому что отвык находиться в замкнутом пространстве.

И как только небо стало светлеть, я отправился с Вольмером объехать окрестности. От мучительной тяжести отвлекло то, что прибыли дозорные, привезя известие о том, что удалось найти след беглых хатарцев, во главе которых стоя приемник одного из главных старейшин этих земель. Конечно, я знал, что найдём их, как бы ни прятались. Я отправил Вольмера собрать лучших воинов и поднялся в общий зал. По пути догнал Осмар. Выглядел мальчишка растерянный и всполошённый.

– В чём дело, Осмар? – опустился в кресло, позволяя мальчишке сесть за стол.

Он опустил глаза и тут же поднял, расправляя плечи. Я вспомнил, как он в переходе через горы ловко управлялся с каяром. Похвально. Осмар уже не тот семилетний ребёнок, которого я выкупил у одного торговца. Как потом выяснилось, отец мальчишки сам продал ее, вырвав из рук матери, которую он выкинул в дикие земли. Мальчишка не раз удивлял меня своей отвагой.

– Осмар, – позвал я, приподнимая бровь.

Арданец поднял взгляд, его явно что то тревожило.

– Я хотел спросить… – начал он.

– Спрашивай.

– Я видел одну хатарку… у Токара, её зовут Атая.

Только в этом причина? Усмехнулся про себя. Осмар мужает, ему может кто то из женщин нравиться, особенно когда в лагере сейчас много пленниц. Пусть выбирает кого угодно, но только свободных.

– И что ты хочешь?

– Я не хочу, чтобы она принадлежала Токару, мне кажется… ей это… не нравится.

Я поддался вперёд, кладя локти на стол, заглядывая в лицо Осмара, собираясь сказать, наверное, многое о том, что это пленница, и свои желания пусть оставит при себе, о том, что если она досталась одному, значит, другой не смеет к ней приближаться, о том, что хатарки – последние из женщин, которым стоит верить. Но не стал, когда перед взглядом возник образ матери. Наверное, мои слова ей бы не понравились. Ей бы много чего не понравилось из того, что я делаю сейчас.