— Вы не могли бы моего помощника ударить чем-нибудь тяжелым по голове. Чтобы натурально выглядело.

— Пожалуйста.

Константин Опиевич снова вышел. Лимон притаился за дверью.

Услышал, как в кабинет вошел помощник. Понял его реакцию на сообщение начальника о полученных бумагах. Что-то вякнул о государственных интересах.

Больше Лимон ждать не стал. Он вытащил пистолет и открыл дверь. Остальное произошло молниеносно. От испуга помощник поднял руки вверх и открыл рот. Лимон поманил его пальцем к себе. Тот подошел. Оставалось схватить его за шиворот, втянуть в комнату отдыха и несколько раз несильно ударить головой о мебельную стенку. Хрустальные рюмки весело зазвенели. Помощник с окровавленным лбом тяжело осел на ковер. Взгляд затуманился. Рот так и остался открытым. Лимон перешел в кабинет и прикрыл за собой дверь. Константин Опиевич разговаривал с кем-то по телефону. Нес какую-то хренотень о «продукте Н». Потом вызвал секретаршу и продиктовал ей приказ, разрешающий вывоз химических образцов.

Посетовал, что помощника скрутил радикулит. Поэтому визы собирать некому.

Придется всю ответственность взять на себя. Секретарша, не удостоив Лимона взглядом, отправилась оформлять приказ. Константин Опиевич тяжело вздохнул:

— Все.

Лимон спросил, по какому телефону можно позвонить, набрал номер и сказал односложную фразу:

— Готовьте самолет. Положил трубку.

— Прикажи секретарше срочно доставить приказ и бумаги в аэропорт Внуково.

— Так не принято.

— Плевать. Уже около часу дня. Обед начинается. Можем не успеть.

Пока самолет не поднимется в воздух, я никуда не двинусь отсюда.

Константин Опиевич испытывающе посмотрел на Лимона:

— Неужели ты не боишься? Ведь в любой момент я могу вызвать охрану.

Лимон посерьезнел. Достал из кармана знакомую заместителю лимонку.

— Вызывай. Взорвемся оба. Сначала мы, потом жена и дочь.

— Хочешь убедить меня, что тебе совершенно наплевать на собственную жизнь?

— Потому и в выигрыше. Всегда иду до конца. На таран. Противник дрогнет.

— А если не дрогну? — с напором спросил заместитель.

— Ну, погибну. Входит в профессию. Хрен со мной. А тебе-то зачем на тот свет торопиться? Ради этого говна? — Лимон постучал по начальственному столу. — Не стоит. Жизнь дороже.

Константин Опиевич задумчиво покачал головой. Некоторое время оба молчали. Константин Опиевич, не спрашивая разрешения у Лимона, опять позвонил Светику. Она рыдала в трубку. Маринка говорила, что всегда будет слушаться, говорить правду и не жадничать. На глаза заместителя накатились слезы. В конце разговора уточнил, действительно ли в рюкзачке двадцать пять пачек. Светик подтвердила.

— Мужайтесь. Скоро я вас освобожу, — с достоинством закончил он, но не повесил трубку, а передал ее Лимону. Раздался приглушенный шепот:

— Где кассета?

— Сообщу, — коротко ответил Лимон.

— Подлец! — не выдержав, громко крикнула Светик, после чего положила трубку.

Секретарша принесла подготовленный приказ. Константин Опиевич подписал и в крайне вежливых выражениях попросил ее отвезти прямо в руки некоему Олегу Митрофановичу. С кислой миной секретарша удалилась.

— Остается ждать, — заместитель развел руками, показывая, что сделал все от него зависящее.

— Пойду попью коньячку. Не буду мешать работе. Только не забывай: самолет должен взлететь не позже пятнадцати ноль-ноль.

В буфетной комнате оглушенный Лимоном помощник немного оклемался.

Лимон влил ему в открытый рот полбутылки коньяку и оставил лежать на полу.