– И поэтому ты решил переспать с ней, чтобы она не болтала! – насмешливо отозвалась Шина, испепеляя его Взглядом. – Я не совсем уж дурочка, Рэнд Челлон!

– Черта с два не дурочка! Я знаю, как обращаться с Донной, и это никогда бы не зашло столь далеко. Все, что от тебя требовалось, это не высовываться, и все было бы хорошо. Донна спокойно улетела бы вечером, урча, как сытая кошка, и не стала бы ни о чем болтать.

– Я вполне допускаю, что она бы урчала, но очень сомневаюсь, что она улетела бы, – с жаром возразила Шина.

– Ревнивая девчонка! – завопил Челлон, и глаза его потемнели от гнева. – Ты что, не понимаешь, что ты натворила? После того, как Лора сказала мне о твоих намерениях, мне пришлось отменить все планы и отправить всех в спешном порядке в Хьюстон. Я не решился дожидаться тебя и дать возможность испортить все еще больше.

– Я вовсе не ревнивая! Люди ревнуют только тогда, когда кого то любят, а мне абсолютно наплевать и на тебя, и на твоих красоток! – Шина вызывающе вздернула подбородок. – Ты слышишь меня, Рэнд Челлон? Мне на тебя глубоко наплевать!

Он покачал головой, и лицо его стало еще мрачнее.

– Ты лжешь! Ты любишь меня, черт возьми! Просто ты слишком упряма, чтобы признать это. Тебя до смерти пугает, если все увидят, что ты живая женщина из плоти и крови, а не просто жертва на погребальном костре твоего брата! – С каменным лицом он резко продолжал: – Ну и пусть, я устал ждать, когда ты скажешь мне это сама. Ты моя, и мы оба знаем это.

Невзирая на ее возмущенный протестующий вопль, он легко подхватил ее на руки и понес в спальню. Шина пыталась вырываться, но Челлон был сильнее. Открыв не без труда дверь, он вошел и ногой захлопнул ее. Опустив Шину на пол, он проворно повернул в двери ключ, который потом демонстративно опустил в карман. В комнате было темно, но Рэнд не стал включать свет, а, уверенно ориентируясь в потемках, подошел к камину и присел, чтобы разжечь огонь.

Шина бросилась к двери и стала судорожно дергать за ручку, но, поняв бесплодность своих попыток, повернулась к Челлону.

– Я буду драться, – решительно заявила она. – Тебе придется меня изнасиловать.

– Не придется! – Дрова разгорелись, внезапно выхватив из мрака резкие линии его угрюмого лица. Челлон медленно встал и непринужденно подошел к ней с видом человека, которому совершенно некуда спешить. – Это будет так, как и было бы, если бы я не был ослом и не изображал их себя рыцаря.

Он без труда поднял ее и понес к креслу качалке у камина, не обращая внимания на ее тщетные попытки вырваться. Усадив ее, он отошел, чтобы полюбоваться ею.

– У нас все будет прекрасно, как и должно быть, Шина. – Говоря, он расстегивал пуговицы своей коричневой замшевой рубашки. Закончив, он снял ее и отшвырнул в сторону, сказав: – Это будет самое прекрасное, что когда либо случалось с каждым из нас.

Свет огня освещал рельефные мускулы его поросшей волосами груди, и у Шины вдруг перехватило дыхание. В его золотистых глазах тоже плясали отблески огня, а выцветшие пряди светлых волос внезапно ожили и заблестели золотом. Стоя около нее, Челлон словно олицетворял собой агрессивную и мощную мужскую красоту. Шина с волнением глядела на него, чувствуя уже знакомое, разливающееся по телу томление.

– Не надо, Рэнд, – тихо попросила она, когда он стал на колени перед ней и начал расстегивать ее блузку. – Я этого не хочу.

– Захочешь. – Он отбросил блузку в сторону и решительно расстегнул лифчик. – Теперь у нас нет выбора.

– Выбор есть всегда, – изменившимся голосом возразила она.