|
Неужели Мэриан в самом деле заговорила, лорд Максвелл? – Да, причем очень грамотно и разумно. Пока она еще стесняется… – Доминик решил, что такое объяснение подойдет не хуже любого другого. – Стесняется разговаривать с кем либо, кроме меня. Но думаю, со временем будет говорить не хуже нас всех. Грэм презрительно фыркнул: – Я поверю, только когда услышу это собственными ушами. Доминик сильно сомневался, что Мэриан заговорит с ними, даже для того, чтобы спасти его репутацию. – Как я уже сказал, она очень стеснительная. Ей будет нелегко изменить свои отношения с внешним миром. Следует дать ей возможность развиваться своими собственными темпами. – А я не сомневаюсь, что вы придумали всю эту ложь для того, чтобы прикрыть свои корыстные намерения. – Губы графа дрогнули. – Видит Бог, я бы очень хотел, чтобы Мэриан заговорила. Все бы отдал за то, чтобы она снова назвала меня дядей, как когда то. Но этого никогда не случится. Она не в состоянии понять даже самые простейшие замечания или просьбы. Доминик почувствовал раздражение. Старый упрямец! Однако он уже по собственному опыту знал, что хрупкая красота Мэриан вызывает желание ее защитить. Беспокойство дядюшки в данном случае вполне объяснимо. Он заговорил примирительным тоном: – Она не всегда прислушивается к тому, что говорят вокруг. Но зато она прекрасно разбирается в садоводстве. Узоры менди, которые она рисует, требуют изобретательности, высокого мастерства и таланта. Чем больше времени я провожу в ее обществе, тем больше убеждаюсь в том, что она обладает тонким, хотя и не совсем обычным складом ума. – Мне часто казалось, что она понимает больше, чем мы думаем, – согласилась миссис Маркс. – Вам просто хочется в это верить. И о Максвелле вы хорошо думаете потому, что он привлекательный молодой человек. – Грэм, нахмурив брови, обернулся к Доминику: – Но как вы можете вынести самую мысль о том, чтобы отдать невинное дитя в руки светского развратника, который оберет, а потом бросит ее. – Мэриан вовсе не дитя! Она взрослая женщина и заслуживает соответствующего обращения. Грэм уловил страсть, прозвучавшую в его голосе. – Боже правый! Вы спали с ней?! Ах вы… вы… отвратительный развратник! Доминик ответил на секунду позже, чем следовало бы. – Клянусь, что я не соблазнял леди Мэриан. Но она его соблазнила, и теперь из за чувства вины за то, что он позволил этому случиться, его протест прозвучал слабо и неубедительно. Даже миссис Ректор, его защитница, сейчас выглядела расстроенной. Грэм рванулся через всю комнату. – Мне следовало бы сейчас же потребовать сатисфакции. Но дуэль запятнает репутацию Мэриан. Даю вам полчаса на то, чтобы покинуть Уорфилд. – На лице у него яростно заиграли желваки. – И если вы еще хоть когда нибудь здесь появитесь, клянусь Богом, я вас пристрелю без всякой дуэли. – Он обернулся к своим лакеям: – Проводите это животное в его комнату и подождите, пока он соберет вещи. Потом выпроводите его вместе со слугами из поместья. Если он попытается улизнуть или найти леди Мэриан, примите необходимые меры. Грэм приехал с намерением изгнать его, понял Доминик. Потому и привез с собой двоих здоровенных лакеев. Неудивительно, что он не слушал никаких доводов. Решение принято заранее. Доминик чувствовал, что теряет контроль над собой. Мэриан – взрослая женщина, а не какая нибудь безмозглая кукла. Это ее дом. Он не сомневался: она бы хотела, чтобы он остался. Ее дядя не имеет никакого права изгонять его подобным образом. И тем не менее по всем нормам морали его действия оправданны. Второй опекун за его спиной задумал то, против чего Грэм категорически возражает. Он прибыл в Уорфилд и убедился, что дамы опекунши не справились со своими обязанностями. |
