|
- Конечно, милый, но руганью ничего не добьешься. Нам нужен человек, который мог бы обучать Джерри и развивать его склонности. - У него, кажется, только одна склонность, - едко вставил Ларри, - а именно стремление забить все в доме зверьем. Эта его склонность, я думаю, в развитии не нуждается. Нам и так отовсюду грозит опасность. Не далее как сегодня утром я пошел зажечь сигарету, а из коробки выскочил здоровенный шмель. - А у меня кузнечик, - проворчал Лесли. - Да, этому надо положить конец, - заявила Марго. - Не где-нибудь, а у себя на туалетном столике я нашла отвратительную банку с какими-то червяками. - Бедный мальчик, ведь у него не было дурных намерений, - миролюбиво проговорила мама. - Он так увлекается всем этим. - Я бы еще мог вынести нападение шмелей, - рассуждал Ларри, - если б это к чему-нибудь привело. А то ведь сейчас у него просто такой период... к четырнадцати годам он закончится. - Этот период, - возразила мама, - начался у него еще с двух лет, и что-то не заметно, чтобы он кончался. - Ну что ж, - сказал Ларри. - Если тебе угодно набивать его всякими ненужными сведениями, думаю, что Джордж возьмется его обучать. - Вот замечательно! - обрадовалась мама. - Пожалуйста, сходи к нему. Чем раньше он начнет, тем лучше. Обхватив рукой косматую шею Роджера, я в это время сидел в темноте под раскрытым окном и с интересом, но не без возмущения слушал, как решают мою судьбу. Когда дело наконец уладилось, я было стал думать, кто это такой Джордж и почему мне так уж необходимы уроки, но в вечернем сумраке был разлит аромат цветов, а темные оливковые рощи были так прекрасны и загадочны, что я забыл о нависшей надо мной опасности образования и отправился с Роджером в заросли ежевики ловить светлячков. Джордж оказался старым приятелем Ларри, на Корфу он приехал писать. В этом не было ничего такого уж необыкновенного, потому что в те дни все знакомые Ларри были писатели, поэты или художники. К тому же и на Корфу-то мы оказались именно благодаря Джорджу. Он писал об этом острове такие восторженные письма, что Ларри уже просто не мыслил себе жизни в другом месте. И вот теперь этот Джордж должен был расплачиваться за свою неосмотрительность. Он пришел обсудить с мамой вопросе моем образовании, и нас представили. Мы подозрительно оглядели друг друга. Джордж был очень высокий и очень тонкий человек, двигался он со странной, развинченной грацией марионетки. Его худое, изможденное лицо было наполовину скрыто острой темной бородкой и большими очками в черепаховой оправе. Говорил он низким меланхолическим голосом, и в его невозмутимых шутках чувствовался сарказм. Всякий раз, сказав что-нибудь остроумное, он хитро улыбался себе в бородку, не заботясь в произведенном впечатлении. Обучать меня Джордж взялся всерьез. Его не страшило даже то, что на острове нельзя было достать учебников. Он просто перерыл всю свою библиотеку и в назначенный день явился вооруженный самым фантастическим набором книг. Сосредоточенно и терпеливо он обучал меня начаткам географии по картам на обороте обложки старого тома "Энциклопедии", английскому языку - по самым разнообразным книгам, от Уайльда до Гиббона, французскому - по толстой яркой книжке с названием "Малый Лярусс" и арифметике - по памяти. Однако, с моей точки зрения, важнее всего было уделять какое-то время естествознанию, и Джордж стал добросовестно учить меня, как вести наблюдения и как записывать в дневник. И вот тогда мое восторженное, но бестолковое увлечение природой вошло в определенное русло. Я увидел, что записи дают мне возможность узнать и запомнить всего гораздо больше. На уроки я не опаздывал только в те дни, когда мы занимались естествознанием. |
