— Никогда не чувствовала себя бодрее, — улыбнулась она. И все еще улыбалась, когда Дев минут через десять вернулся с подносом, на котором стояли бутылка вина, стаканы и тарелочки с сыром, фруктами и бисквитами.

— Проголодалась?

— Голодна по тебе, — поддразнила она, хотя целую неделю с тех пор, как Дев снова вошел в ее жизнь, почти ничего не ела.

— Было время, правда, очень недолгое, — заговорил Дев, глядя на нее с каким-то странным выражением и удивительно нежно целуя ее, — когда я Думал, что Джонатан — мой сын. Твой и мой. Но это не так.

— Не так.

— Он мог быть и моим.

Значит, Дев знал. Но каким образом…

— Вот. — Он легонько провел пальцами по еле различимому шраму у нее внизу живота. — Мой ребенок, Холли?

Она кивнула, в глазах блеснули слезы.

— Чудесная маленькая девочка, она была само совершенство. Только родилась слишком рано. Я потеряла ее.

— О Господи, мне следовало быть тогда с тобой!

— Как ты мог быть со мной? Ты же не знал. Не мог бы узнать. — Холли опустила голову ему на грудь. — Все шло хорошо, пока та ужасная история не была расклеена на всех рекламных щитах. Я так нуждалась в тебе…

— Знаю, дорогая. — Он крепко обнял ее. — Поверь, в ту же минуту, как я узнал, я собрался в путь…

— Несчастный случай? Ты спешил ко мне?

Снова поцелуи. Снова нежность. Утешение. Так много надо объяснить, но впереди у них вся жизнь, а теперь их опять неудержимо влечет друг к другу.

Наконец они перевели дух.

— Сколько времени потеряно!

— Нет. Перед нами все грядущие завтра, — напомнил Дев. — Ты, я и наши дети. Много детей, Холли.

— Но первой будет девочка, правда?

— Как только я подберу имя. Тебе нравится «Флора»?

— Девлин Уинтер…

— Понимаю. Я до невозможности…

Холли закрыла ему рот поцелуем, радуясь ощущению собственной силы. Ее мужчина. Он хочет ее. Она возбуждает его, будет возбуждать всю жизнь. Взгляд, жест, тайная улыбка, кончик языка между чуть-чуть приоткрытых губ, и он поймет, даже в гостях, при народе, о чем она думает, узнает, что она хочет его, и вскоре, сойдясь вместе, оба вспыхнут.

Понимание усилит возбуждение, страсть усилит возбуждение, они будут сдерживаться, пока взаимное желание не сделается неудержимым, и тогда они скроются вдвоем, а дома, еще не сбросив одежду, займутся любовью до того, как попадут в спальню.

— Что касается Флоры…

— Разве мы говорили о Флоре? — поддразнил Дев, вновь наполняя стакан Холли.

— Откуда она узнала, что это я, когда мы встретились сегодня в отеле?

— Это все хитрые маленькие штучки, именуемые фотографиями. Целые дюжины. Если бы ты захотела посмотреть мой номер в тот вечер, когда мы пили чай, ты застукала бы меня еще тогда.

— Но так смешнее? — с вызовом спросила Холли. Смешнее… больнее, но определенно достойнее, тем более что тени прошлого исчезли навсегда.

— Смешнее. Но больше не надо, Холли. Потому что теперь, когда я обрел тебя, я не отпущу тебя. — Дев поцеловал ее, потом еще раз. — Назови время и место. Ради всего святого, сделай это поскорее, женщина!

— В соборе Святого Павла? — не удержалась она.

— Я так и знал. Но если ты и вправду хочешь…

— Нет, Дев.