— Вот как… — протянул мужчина после продолжительной паузы. — Что скажешь, Дан?

— Не имею ни малейшего представления, о чем мечтала до нашей встречи наложница. Мне нет до этого никакого дела. Главное, теперь она грезит только о моей постели, — цинично хохотнул младший братец. — Все простолюдинки одинаковые. Сначала прикидываются недотрогами, чтобы подороже продать невинность, а потом при виде саэра моментально обо всем забывают. Слетаются отовсюду как мухи на мед. — Угу. Только не на мед, а на другой продукт, дурно пахнущий, хотя для насекомых не менее привлекательный. — Стоит только поманить их контрактом да пообещать деньги, наряды и украшений побольше, каждая с радостью готова променять своего невзрачного мужчину на высокородного. Знаешь ведь, такое частенько случается.

Наследник коротко хмыкнул, но возражать не стал. А Даниас, ободренный его молчаливой поддержкой, продолжал:

— Я прекрасно помню о запрете принуждения и не стал бы нарушать правила ради очередной подстилки. Зачем? Желающие всегда найдутся. Но если не веришь, — в его речи зазвенели нотки почти детской обиды, — можешь сам спросить, мне скрывать нечего.

— И где же твоя избранница? — сухо поинтересовался Теомер. — Почему не пришла вместе со всеми?

— Не думаешь же ты, что я ее прячу? — возмущенно вскинулся Даниас. — Девчонка давно уже в доме. Она не отлипала от меня и так уговаривала взять с собой, что я не смог ей отказать. Наре отвели комнату рядом с моими апартаментами. Такая горячая малышка! Не представляешь, с каким нетерпением она ждет моего возвращения, подписания контракта и… остального, разумеется.

На протяжении всего выступления младшего Борга я отчаянно пыталась сдержаться. Стояла, разглядывала свои туфли, сжимала пальцы в кулаки, пряча их в складках платья, упрямо кусала губы и все ниже и ниже опускала голову.

«Это не моя жизнь, не моя беда. Я сделала то, что от меня зависело, и даже больше, — уговаривала саму себя. — Надо отступить, уйти… Просто уйти, пока не поздно. Там, впереди, ждет храм, там решение всех проблем. А Тисса… Что Тисса? Смирится, перетерпит. Они всегда, так или иначе, смиряются».

— Если тебе не жаль зря тратить время, пойдем, девушка охотно подтвердит, что добровольно согласилась стать моей наложницей, — небрежно закончил Даниас, который, кажется, уже чувствовал себя победителем.

И я не выдержала.

— О да, знали бы вы, как саэр делал предложение, — с ужасом услышала собственные слова, — отказаться было совершенно невозможно.

— О чем ты, женщина? — стегнул плетью властный голос. Я медлила, ругая себя за глупый порыв. — Отвечай!

Подняла ресницы. Теомер смотрел прямо на меня, и в его теперь уже темно-карих глазах бушевала настоящая песчаная буря. Впечатляющее зрелище — завораживающее и в то же время жуткое.

— О том, что видела, — начала осторожно. — Нара Хард не хотела становиться наложницей вашего брата… саэра Даниаса, — поправилась торопливо. — Он настаивал, она сопротивлялась. А потом саэр поцеловал Тиссу, и она сразу изменилась. Смиренно подчинялась каждому слову господина, не сводила с него восторженного взгляда. Разве так бывает?

Сдавленный возглас мага, раздраженное шипение Даниаса и невнятное ругательство помрачневшего Теомера раздались практически одновременно.

— Нара, ты обвиняешь высокородного саэра в том, что он воспользовался даром, чтобы подчинить себе девушку? — Наследник говорил подчеркнуто спокойно, и именно это спокойствие особенно пугало.