— Да не нужны они мне! Ты и твой брат неисправимы. Я и за миллион лет не изношу всех тех платьев, которые вы хотите мне сшить, и тех драгоценностей, которыми Робин щедро осыпал меня.

— Еще как износишь! — убежденно заявила Велвет. — Да, это правда, на какое-то время ты уедешь в Саутвуд, но я уверена, когда мама вернется, тебя пригласят в Королевский Молверн, а ее величество настаивает, чтобы ты и Робин вернулись ко двору. Тебе понадобится все, что мы сошьем, и еще столько же.

— Какая она?

— Кто?

— Твоя мать. Я слышала… Ну, все говорят, она всегда все делает наперекор всем. Велвет рассмеялась:

— Она самая чудесная женщина на свете, Эйнджел, и она полюбит тебя. Не сомневаюсь, все, что ты о ней слышала, окажется не правдой. Мама настолько не правдоподобна, что другой такой нет. Мой отец — ее шестой муж, и от каждого из них, за исключением одного, она рожала прекрасных здоровых детей. Много лет она была главой нашего семейства в Ирландии, заботилась обо всех сразу. Вместе с сэром Робертом Смоллом, ее партнером в делах, она создала огромную торговую империю. Корабли О'Малли вот уже многие годы возят в Англию пряности, хотя сейчас, когда португальцы усилили свое влияние в Индии, это стало намного труднее. Это одна из причин того, что моя мать отправилась в эту поездку. Она хочет получить для Англии такие же благоприятные условия торговли, какие Великий Могол предоставил Португалии. И, несмотря на ее вечную занятость, мы, дети, никогда не чувствовали себя брошенными. Она никогда никого из нас особо не выделяла, мы всегда были очень близки друг другу.

Конечно, Робин из всех нас занимает самое высокое положение, хотя он четвертый по счету в семье. У нас есть два О'Флахерти — Эван и Мурроу. Потом идет наша единокровная сестра Виллоу, графиня Альсестерская. Есть еще два Бурка — мои единоутробные сестра и брат — Дейдра и Патрик. Мой отец женат на маме уже шестнадцать лет.

— А что собой представляют маленькие дочери Робина? — Эйнджел была заинтересована в том, чтобы падчерицы полюбили ее.

— Бет в этом году исполнилось три, Кейт было два в январе, а малютке Сесил всего годик. Они прелестны, унаследовав от Алисой ее чудные голубые глаза, а от Робина — белокурые волосы. И совсем не помнят матери, даже Бет, хотя ей было уже два годика, когда это случилось. Теперь их мать — ты, Эйнджел, и всегда будешь ею. Здесь тебе нечего бояться.

Неожиданно дверь в спальню Эйнджел со стуком распахнулась, в комнату величаво вступила Виллоу, графиня Альсестерская.

— Вот это и есть новобрачная, Велвет? — требовательно спросила она.

Виллоу стала красивой женщиной с черными как смоль волосами, доставшимися ей от Скай О'Малли, и янтарными, с золотой искрой глазами и смуглой кожей отца. В ней было что-то экзотическое, хотя она была истинной англичанкой.

— Виллоу! О, я так рада тебя видеть! Это Эйнджел, новая жена Робина.

— Ты не могла меня предупредить, Велвет? Джеймс и я поспешили в Лондон, чтобы отпраздновать великую победу королевы, а после того как мы нанесли визит ее величеству, ко мне подошел лорд Дадли и в своей тягучей манере, с хитрыми подковырками поведал мне о новой жене Саутвуда. У вас хоть хватило совести оповестить остальных, или по какой-нибудь причине это должно держаться в тайне от семьи? И что скажет мама? — Хотя Виллоу и была на несколько дюймов ниже своей младшей сестры, в ней чувствовались какое-то почти королевское достоинство и уверенность в себе.

— Мы вернулись в Лондон всего два дня назад, Виллоу, — сказала Велвет спокойно. — И у нас еще не было времени сообщить семье. Да и к тому же для Робина гораздо важнее приодеть Эйнджел как следует, как приличествует графине Линмутской.