Дрожь прокатывается по моему телу. Дыхание сбоит. Я следую за своими желаниями и посасываю палец Алекса. При этом в глаза ему смотрю, каждую эмоцию хочу словить и запомнить. Другой такой возможности не будет. Сегодня он в первый и в последний раз проявляет ко мне какие то чувства.

– У тебя охеренные губы, – бормочет Алекс и целует меня.

Сразу глубоко и напористо. Мы сталкиваемся языками, я что то невнятное мычу. И бёдрами непроизвольно двигаю.

Алекс чертыхается, проталкивает руку под моё платье. И касается меня там . Его пальцы утопают в моей смазке, а мне так стыдно, что словами это не описать. Лицо горит, мысли путаются. Я пытаюсь свести ноги, но Алекс лишь криво усмехается и качает головой.

В отместку я его нижнюю губу прикусываю. И тут же языком по ней провожу, чтобы неприятные ощущения убрать.

– Ты пиздец какая мокрая, – говорит он с восхищением, что ли.

Совершает круговые движения вокруг клитора, ласкает половые губы. И при этом язык в мой рот запихивает, целует, словно ненасытный зверь.

Он подаётся немного назад, следом я слышу шелест фольги. Открываю глаза, вижу серый квадратик, зажатый в его руке.

– Сама наденешь? – приподнимает он брови, неправильно расшифровав моё замешательство.

– А как же спальня? – пытаюсь я.

– Забудь. Я не могу больше ждать.

Дрожащей, ослабевшей рукой убираю прядь волос, прилипшую ко лбу, воздух сквозь стиснутые зубы выдыхаю. Алекс открывает квадратик нетерпеливым движением.

Лишиться невинности на твёрдом столе – это чересчур. Я не смогу расслабиться. Но выхода нет.

Или есть?

– Я бы всё таки предпочла мягкую удобную кровать, а не этот стол, – говорю сбивчиво и моргаю часто часто. Глаза слезятся. Всё из за этих дурацких линз.

– Да на хрена она тебе сдалась? – не понимает Алекс.

– Невинность лучше потерять в удобной позе, а не на этом столе! – нервно взмахиваю рукой.

Алекс застывает. Ощупывает моё лицо долгим немигающим взглядом, словно не верит, что я правду сказала. Хмурится. Моргает удивлённо. Затем резко бросает открытый квадратик на стол. Натягивает брюки. Застёгивает ремень. И всё это в звенящей тишине. Кажется, я даже слышу, как лифт где то на этаже открывается.

К горлу слёзы подкатывают. Не такой реакции я ожидала, совсем не такой.

В одно мгновение из страстного любовника Алекс превратился в невозмутимого холодного мужчину.

– Ч что ты делаешь? – вылетает из моих онемевших губ.

– Не знаю, что ты не поделила со своим бывшим, но меня к вашим разборкам приплетать не надо.

– Но тебя же это не заботило пять минут назад!

– Пока я не узнал, что ты девственница. А я с девственницами не трахаюсь. Слишком много мороки и не нужной мне ответственности. Спасибо, что хоть сказала, – с едким сарказмом выплёвывает он.

– То есть мои желания не учитываются? Главное, чтобы у тебя мороки не было? – повышаю я голос.

Спрыгиваю со стола, нахожу трусики и рваными движениями, отвернувшись, их натягиваю. Глаза пекут, мне больно и обидно.

– Да, ты всё правильно поняла. Умница.

Алекс усмехается. Отстранённый, далёкий, он меня даже пугает сейчас.

– Иди ты к чёрту! – толкаю его в плечо и бегу в коридор.

Злые слёзы текут по щекам. Я никогда себя такой униженной не чувствовала. Даже пять лет назад. Левый глаз чешется, я тру его пальцами и случайно вынимаю синюю линзу.

Отлично, будет Алексу прощальный подарок. Он всё равно на кухне и за мной не идёт. Судя по раздающимся оттуда звукам, он вообще себе торфяной виски наливает. Или вино своё шикарное.

Захожу в ванную и оставляю синие линзы на раковине.