Получив прибор, он продолжил обследование.

— Стекло явно несовременное, — объявил Том наконец. — Поскольку надпись выполнена не с помощью чернил, почерк неизбежно изменился, но в целом вполне сопоставим с тем, которым написан этот документ.

— И что же дальше?

— Выглядит как загадка на три трубки, так сказал бы мистер Холмс. Во-первых, нам предстоит сличить почерк с известными образцами. Во-вторых, определить пишущий инструмент и обследовать бумагу на предмет пометок и водяных знаков. А потом начнется самое трудное.

Том потянулся за стремянкой, я же подавила зевок.

— Я мог бы связаться с одним шотландским музеем, хранящим судебные документы Бернса. Есть там и его дневник, полный идей и старых песен, услышанных поэтом. И все записано им лично. Но поскольку у меня имеется факсимильное издание «Гленриддела», наша задача сильно упрощается.

— «Гленриддел»? А что это? Мне приходилось слышать, но…

— Это собрание стихов, которые Бернс собственноручно переписал и подарил своему приятелю, капитану Роберту Ридделу. Обычно нам приходится работать, основываясь на единственном автографе, но целый том дает нам обширное представление о почерке поэта. Кстати, Ди Ди, как слышал, твое офисное здание сносят? Не забудь сообщить мне свой новый адрес и номер телефона.

— Не беспокойся, как только найду местечко, арендная плата за которое не превышает возможностей моего банковского счета, сразу поставлю тебя в известность.

— А ты не хочешь работать на дому?

— Ни в коем случае. Мне частенько приходится иметь дело с отморозками. Вот почему мой номер не значится в телефонной книге, и мне вовсе не хочется, чтобы они знали мой домашний адрес.

— Ага, сыскался-таки, — проворчал мой друг, извлекая с полки, расположенной футах в девяти над уровнем пола, переплетенный в телячью кожу том.

— Ну и тяжеленная штуковина! — выдохнул он, слезая вниз и кладя книгу на антикварный библиотечный стол, застеленный шелковой скатертью с вышитыми верблюдами. — Бернс включил в это собрание более пятидесяти неопубликованных стихов. Знаешь, пару-тройку лет тому назад в Шотландии разыгралось светопреставление, когда один американец купил оригинал «Гленриддела». Но теперь фолиант вернулся в Шотландию, в Национальную библиотеку.

Палец Тома заскользил по оглавлению.

— Так, есть — страница восьмидесятая. — Он пролистал книгу и указал: — Вот наше стихотворение, но написано оно не рукой Бернса.

Я заглянула ему через плечо.

— Работа писца или секретаря, — пояснил Джойс. — Распространенная в то время практика. Но Бернс начертал несколько строк ниже. Вот здесь.

Том-сыщик просто упивался происходящим. Я, в общем-то, тоже, но одновременно поймала себя на мысли, что подавила очередной зевок. Чудесный аромат старых книг и мирная атмосфера магазина оказывали на меня убаюкивающее действие.

— Ты хоть представляешь Ди Ди, каким спросом пользуется Бернс у коллекционеров в наши дни? Это же икона! И с годами он становится все более популярным.

— Интересно почему?

— Сама подумай, Ди Ди. Спев «Старую добрую песню», ты уже цитируешь Роберта Бернса. Несколько лет назад копию этого стихотворения продали в Штатах за сто семьдесят тысяч долларов.

— А каков курс в наши дни?

— О, в среднем цены за каждые десять лет вырастают примерно вдвое, — Том рассмеялся и обвел рукой выстроившиеся от пола до потолка ряды полок. — Мой пенсионный фонд окружает меня со всех сторон.