— Все это слишком обще! Дальше! — Майкл плотнее и плотнее наматывал волосы итальянца на кулак, чуть ли не вырывая их с корнем.

— Синьор... она сказала, что только к одному из трех водителей, с которыми ей пришлось договариваться, чтобы отвезли ее до Чивитавеккия, она рискнула сесть в такси. Она боялась.

В этом был смысл. Ему не пришло в голову обследовать стоянку такси рядом с вокзалом. Машин там было совсем немного. По совести говоря, он тогда ни о чем не думал, а занимался бессмысленной болтовней.

— Спасите! Помогите! Боже мой! — донеслись снизу вопли. На стоящих в порту судах закипала жизнь. Воздух был наполнен паром, непрерывно раздавались гудки. Времени оставалось совсем мало. Скоро на берегу появятся экипажи и докеры. По всему причалу начнут ползать люди и машины. Необходимо узнать все, о чем Дженна договорилась с итальянцем. Майкл левой рукой взял несчастного за горло.

— Она на «Терезе», не так ли?

— Да!

Хейвелок припомнил слова хозяина «Тритона» о том, что «Тереза» идет в Марсель.

— Каким образом она сойдет на берег? Итальянец молчал. Майкл посильнее сжал пальцы на его горле и продолжил:

— Слушайте меня внимательно и постарайтесь все понять. Если вы не скажете, я убью вас. Если солжете, и я не найду ее в Марселе, вернусь к вам. Она права, я весьма изобретательная и опасная личность и вам от меня не спрятаться.

Итальянец не мог слова вымолвить и только судорожно хватал ртом воздух. Потом, когда Хейвелок разжал немного пальцы, закашлялся и, потирая горло, наконец прохрипел:

— Что же, синьор, я все скажу. Я вовсе не желаю ссориться с людьми, подобными вам. Мне это следовало понять раньше и внимательнее прислушаться к вашим словам.

— Продолжайте.

— Не Марсель, а Сан-Ремо. «Тереза» останавливается в Сан-Ремо. Мне неизвестно, каким образом и где именно женщина будет высажена на берег — клянусь! Она пробирается в Париж. Ее переведут через границу в районе Коль-де-Мулине. Когда, не знаю — клянусь! Она хочет добраться до Парижа. Клянусь кровью Христа.

Итальянец мог и не приносить клятв. Было ясно, что он говорит правду. Страх, жесточайший страх пробудил его честность. Что еще сказала ему Дженна? Почему не приказала убить Майкла? Почему его не ограбили? Хейвелок отпустил шею итальянца и очень спокойно произнес:

— Вы сказали, что могли прикончить меня. Почему же оставили в живых?

— Нет, синьор, этого я вам не скажу, — прошептал несчастный. — Клянусь Богом, я исчезну, вы меня никогда больше не увидите. Я ничего не знаю! Я буду нем как рыба!

Хейвелок медленно поднял пистолет. Теперь ствол смотрел прямо в глаза итальянца.

— Говорите! — приказал Майкл.

— Синьор, у меня здесь маленький, но прибыльный бизнес. Я никогда ни при каких условиях не встревал в политику, не занимался никакими, даже отдаленно связанными с нею делами. Клянусь слезами Мадонны! Мне показалось, что женщина лжет. Я не поверил ей до конца!

— Но вы сказали, что я не был убит, и у меня ничего не украли. — Майкл выдержал паузу, приблизил револьвер к самым глазам итальянца и заорал: — Почему?!

Тот, брызгая слюной, прохрипел:

— Она сказала, что вы хоть и американец, а работаете на коммунистов. В пользу Советов. Я не поверил! Я ничего не желаю знать о подобных вещах! Но осторожность прежде всего... осторожность. Здесь, в Чивитавеккия, мы стоим в стороне от схваток такого рода.