— Пайк, — задумчиво произнес Долиш. — Они постоянно вербуют врачей, не так ли?

— Врачи имеют одно преимущество, — сказал я. — Приемная полна народу, а встречи проходят в обстановке полной секретности, как и положено в кабинете врача. В самом деле, очень умно.

Долиш снова вспомнил о сэндвичах. Он выковырял ножом для бумаг тмин из бутерброда и откусил кусочек.

— О чем это вы говорили? Я не расслышал…

— Вербовка врачей — хитроумное дело.

— Нет-нет, если они застревают между зубами, эти тминные зернышки, уже не вытащить. Не могу представить, что кто-нибудь любит хлеб с тмином. Между прочим, когда вы вышли от доктора, за вами установили слежку. — Долиш сделал неодобрительный жест ладонью. — Но вы, конечно, это предусмотрели, иначе бы не проделывали такие маневры, чтобы оторваться от «хвоста»…

— Кто следил за мной?

— Мы еще не знаем. Я послал за «хвостом» молодого Чилкотт-Оутса, но пока наша добыча делает покупки на Финчли-Роуд, а парень идет по пятам. Вряд ли у него есть время позвонить.

Я согласно кивнул. Долиш, однако, сказал:

— Вы презрительно скрипите зубами… Не надо этого делать.

— Чико… — бросил я.

— Главное, чтобы он учился, — пояснил Долиш. — Без поручений он ничему не научится. А у него есть шансы достичь потрясающих успехов.

— Лучше я пойду к себе и немного поработаю, — сказал я и встал.

— Очень хорошо, — одобрил Долиш. — Что касается ваших отношений с Ньюбегином — это дело первостепенной важности. Надеюсь, ничто не помешает вам этим заниматься.

— Я вам напомню о вашем напутствии через месяц, когда на меня пожалуется организационный отдел, — ответил я и спустился вниз.

Джин красила ногти. Она бросила мне «привет», дуя на пальцы, чтобы лак сох быстрее.

— Вы заняты? — спросил я, усаживаясь за стол и просматривая свои папки.

— Приберегите свой сарказм для других. Я потратила всю субботу на то, чтобы разобраться с папками под грифом «только информация» и записать на магнитофон краткое резюме.

— Извините, любовь моя… Это дело с Каарна подвернулось не вовремя. Не будь его, мы бы, наверное, уже управились. Кстати, вы проверили все папки, как весьма разумно собирались пару дней назад?

— Обойдемся без лести, — скромно сказала Джин. — Мы избавились от некоторых дел, но все равно они вернутся к нам, потому что у вас категория высшей секретности. Правда, у меня появилась идея…

— Давайте!

— Видите ли, некоторые из досье с грифом «секретно» на самом деле не относятся даже к делам для служебного пользования. Просто первоначально они по каким-то причинам находились в секретных папках, а все, что туда попадает, автоматически засекречивается. Если вы не против, я разберу их на отдельные дела с самостоятельной нумерацией. Тогда большая часть наших бумаг перестанет быть секретной, и мы сможем скинуть их вниз. Более того, эти разделенные дела позволят работать эффективнее сразу двум отделам по различным направлениям одной и той же проблемы одновременно, если у каждого будет своя папочка…

— Вы гений, — прошептал я. — Теперь я понимаю, за что я вас люблю.

— Вы никого не любите. Даже себя.

— Но вы же знаете, это было выше моих возможностей, — взмолился я. — Пришлось ждать, когда сделают паспорт…

— А я потратила уйму времени, чтобы приготовить на ужин ваши любимые блюда.