Она направилась обратно в Афины. Облачный, серый день, нервозное, интенсивное движение. Ехала она быстро, хотя никуда не спешила. Время существовало вне ее, вне ее контроля. В том вихре, в каком она находилась, царило безвременье.

Вечером Луиза села на самолет «САС», летевший до Копенгагена с пересадкой на Стокгольм. В полночь она была в Стокгольме, сняла номер в гостинице аэропорта. Денег Арона пока что хватало на перелеты и гостиницы. Изучив расписание, она из номера позвонила Артуру и попросила встретить ее в Эстерсунде. Она собиралась приехать вечером, потому что сначала хотела побывать в квартире Хенрика. Она почувствовала, что у отца полегчало на сердце, оттого что она дома.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Артур.

– Я слишком устала, чтобы обсуждать это.

– Идет снег, – сказал он. – Легкий рассыпчатый снежок. На улице четыре градуса мороза, а ты даже не спросила, как прошла охота на лосей.

– Извини. Как она прошла?

– Хорошо. Но больно короткая.

– Ты сам кого‑нибудь подстрелил?

– Лоси у моего схрона так и не появились. Но мы отстреляли квоту за два дня. Я приеду за тобой, только сообщи, каким самолетом прилетишь.

В ту ночь она впервые за долгое время спала, не просыпаясь от сновидений, которые то и дело будили ее. Багаж она оставила в камере хранения и села на поезд в Стокгольм. Над городом шел холодный дождь, с Балтики налетал шквалистый ветер. По дороге к Шлюзу она все время ежилась. Было слишком холодно, в конце концов Луиза остановила такси и, сидя на заднем сиденье, вдруг опять увидела перед собой лицо Умби.

Ничего не кончилось. Луиза Кантор по‑прежнему окружена тенями.

Она собралась с силами, прежде чем вошла в подъезд на Тавастагатан и открыла дверь в квартиру Хенрика. В прихожей на полу реклама и местные газеты. Она взяла их с собой на кухню. Села за стол, прислушалась. Откуда‑то доносилась музыка. Смутно вспомнилось, что она и раньше слышала эту музыку в квартире Хенрика.

Мысленно она вернулась к той минуте, когда нашла Хенрика мертвым.

Он всегда спал голышом. А теперь на нем была пижама.

Внезапно она сообразила, что для пижамы есть объяснение, которого она не учла, поскольку отказывалась верить, что он мог покончить с собой. Но так ли было на самом деле? Он знал, что, когда его найдут, будет мертв. Оттого‑то и не хотел предстать обнаженным, надел выглаженную пижаму.

Она прошла в спальню, посмотрела на кровать. Может, Ёран Вреде и судмедэксперт были правы? Хенрик покончил с собой. Не совладал с мыслями о своей болезни, а возможно, ощущение безжалостности и глубокой несправедливости мира оказалось ему не по силам. Арон исчез, потому что как был, так и остался человеком, не способным нести ответственность. Убийство Умби хоть и не поддавалось объяснению, но отнюдь не обязательно каким‑то образом связано с Хенриком или с Ароном.

«Я спряталась в кошмаре, – подумала Луиза. – Вместо того чтобы признать случившееся».

Но ей не удалось убедить себя. Слишком многое указывало в разные стороны. Стрелка компаса крутилась без остановки. Она не знала даже, что случилось с простынями Хенрика. Может, их просто забрали, когда выносили тело? В вазах, которые она собирала из осколков, найденных в греческой земле, всегда имелись выбоины. Действительность не открывала все свои тайны. Уходя из квартиры Хенрика, Луиза по‑прежнему терзалась сомнениями.

Она дошла до Шлюза, села в такси и поехала в Арланду. Все вокруг серо и промозгло. Осень подходила к концу, скоро зима. В терминале внутренних авиалиний она купила билет до Эстерсунда, на рейс в 16.10. Артур из леса ответил, что встретит ее.