– Ты слышишь меня? – крикнула Назрин.

– С трудом. Где ты?

– Времена меняются. Раньше первым делом спрашивали о самочувствии. Сейчас, прежде чем спросить о здоровье, интересуются географическим местоположением.

– Я едва тебя слышу.

– Я стою на Центральном вокзале. Приходят и уходят поезда, суетятся люди.

– Ты уезжаешь?

– Я только что приехала из Катринехольма – подумать только! А где ты?

– Стою у могилы Хенрика.

Голос Назрин на секунду пропал, потом прорезался снова:

– Я правильно поняла? Ты там, в горах?

– Я у могилы. Идет снег. Все белым‑бело.

– Хотела бы я быть там, где ты сейчас. Пойду в билетную кассу. Там потише.

Луиза услышала, как шум стихает, вместо него донеслись отдельные громкие голоса, тоже вскоре пропавшие.

– Сейчас лучше слышно?

Голос Назрин звучал совсем близко, Луиза почти чувствовала ее дыхание.

– Я слышу тебя прекрасно.

– Ты просто исчезла. Я не знала, что думать.

– Я совершила долгое путешествие. Страшное до дрожи. Нам надо встретиться. Можешь приехать сюда?

– А нельзя встретиться на полпути? Мой брат сейчас за границей, и он одолжил мне свою машину. Я люблю водить.

Луиза вспомнила, что однажды они с Артуром по дороге в Стокгольм останавливались в Ервсё. Возможно, это как раз на полпути? Она предложила встретиться там.

– Я понятия не имею, где находится Ервсё. Но найду. Могу быть там завтра. Увидимся возле церкви? В два часа?

– Почему возле церкви?

– А разве в Ервсё нет церкви? Ты знаешь место получше? К церкви‑то всегда найдешь дорогу.

Закончив разговор, Луиза вошла в свегскую церковь. Вспомнилось, что она была здесь ребенком, одна, хотела посмотреть большой заалтарный образ, воображая, что римские солдаты сейчас вылезут из картины и схватят ее. Она называла это игрой в «страшилки». В церкви она играла с собственным страхом.

Луиза выехала назавтра ранним утром. Снегопад прекратился, но дороги, вероятно, скользкие, и она не хотела спешить. Артур стоял во дворе, без рубашки, несмотря на мороз, и глядел ей вслед.

Они встретились у церкви, расположенной на острове посреди Юснан, точно в договоренное время. Назрин приехала на дорогом «мерседесе». Тучи рассеялись, светило солнце, ранняя зима чуть отступила, снова пришла осень.

Луиза спросила, спешит ли Назрин домой.

– Могу остаться до завтра.

– Здесь есть старая гостиница, называется «Ервсёбаден». Не думаю, что в это время года она забита постояльцами.

Им предоставили два номера во флигеле. Луиза спросила, не хочет ли Назрин прогуляться. Но та покачала головой. Не сейчас, сперва надо поговорить. Они устроились в одной из гостиных. В углу тикали старинные напольные часы. Назрин рассеянно ковыряла прыщик на щеке, Луиза решила перейти прямо к делу.

– Мне трудно об этом говорить. Но я должна. У Хенрика был СПИД. И с тех пор как я об этом узнала, меня мучила совесть, и я думала о тебе.

Луиза, конечно, размышляла о том, как Назрин воспримет это сообщение. Как бы реагировала она сама? Но такой реакции она совершенно не ожидала:

– Я знаю.

– Он сам тебе рассказал?

– Он не сказал ничего. До самой смерти. – Назрин открыла сумочку и вынула письмо. – Прочитай.

– Что это?

– Прочитай!

Письмо было от Хенрика. Очень короткое. Он писал, каким образом обнаружил, что заразился СПИДом, но надеялся, что был осторожен и не заразил ее.